расывая играющие тени на стены помещения. Листы бумаги, исписанные чернильными знаками и диковинными письменами, валялись повсюду: на столе, по ним, даже у его ног, словно брошенные впопыхах и потерявшие всякую ценность.
– Жаль я не умею читать, – Эб машинально передвинул листы, словно ждал, когда все эти непонятные каракули станут ему понятны.
В противоположном углу было темно. Эб видел лишь очертания объектов, но без того знал: там стоял шкафчик набитый сушеными травами и склянками с раствором. На прибитой к стене полке теснились колбы и пробирки, а воздух был насыщен тяжелыми, дурманящими запахами. Терпкие, пронзающие нос, оставляющие горечь на языке..
Эб поморщился, вспомнив зачем пришел. Он ничем не болел. Наоборот, Эб с детства отличался необычайно крепким здоровьем. Про таких обычно говорили «вода из сточной канавы – и то на пользу пойдет». По крайней мере так думал Эб до недавнего времени.
Эб был торговцем здоровьем. Так называли уличных мальчишек – сирот и попрошаек, которые зарабатывали на жизнь, испытывая на себе примеси трав и снадобий. Он был одним из них.
Родителей он не знал. Если бы кто-нибудь спросил, что значит «мать» или «отец», он, пожалуй, даже не смог бы толком объяснить. Когда каждый день сводится к поиску еды, такие вещи кажутся пустяками. Бросили – и ладно. Порой злость закипала внутри, но быстро гасла, словно свеча под холодным дождем.
Гартвик Хопп лечить не умел от слова совсем. Он был дилетантом, лекарем с маленькой буквы, как говорил Эб, но платил исправно, что ему особенно нравилось, да и вреда здоровью от его никудышных снадобий был минимальным.
Лечебницей называть эту халупу было кощунством. Маленькое помещение в переулке, потрепанное и облезлое. Доктор Хопп вел здесь свою частную практику, а заодно занимался нелегальными испытаниями лечебных снадобий.
Хопп был далеко не единственным, кто этим промышлял. Испытания снадобий приносили владельцам лечебниц неплохой доход, и многие, от мелких лекарей до крупных поставщиков, начали экспериментировать с новыми смесями.
Но как узнать, как подействует зелье? Какие у него свойства? Какие побочные эффекты?
Вот тут и появились они – торговцы здоровьем.
Кто был первым, Эб не знал.
Четырнадцать лет назад Магистрат Верхнего Города официально запретил испытывать неизвестные снадобья на людях. Но запреты – не преграда для жадных и изобретательных. Не прошло и месяца, как на улицах появились торговцы здоровьем. Слабые, голодные, отчаявшиеся. Многие не переживали и пары месяцев. Уличные попрошайки, не знающие цену своему здоровью.
В большинстве случаев эти снадобья попадали на черной рынок дурманов. Их проверяли все тем же способом – испытывали на детях.
Эб провалился в свои мысли, но его выдернул из раздумий скрип двери. По лестнице спускался низкий, грузный мужчина, ступая так тяжело, что казалось, деревянные ступени стонут под его весом. Про таких обычно говорят: «весит, как два, да делает за полчеловека». Эб улыбнулся своим мыслям. Иногда он удивлял самого себя.
– А-а-а, маленький Гриф, – произнес он, вытирая лысину с важным видом. – Главное, чтобы деньги были. А здоровье… здоровье можно и подлечить, если повезет.
Хопп захохотал, довольный собственной, как ему казалось, остроумной шуткой. Для Эба это было не смешно – это было издевательство. Он слышал эти слова слишком много раз. Уличных детей вроде него считали глупыми, необразованными, готовыми продать свое здоровье за гроши. Хотя, если быть честным, они не просто были готовы – они уже давно его продавали.
Эб промолчал, лишь его губы растянулись в наигранной улыбке. Пусть он и не был образованным, но считать его глупцом – по меньшей мере, невежливо. Глупец не додумался бы разбавлять снадобья Хоппа водой, снижая их концентрацию до безобидного отвара. Эб мог пить их литрами – и единственное, что рисковал заработать, это частые походы в уборную.
– Здравствуйте, доктор Хопп, – Эб натянул на лицо дружелюбную улыбку. – Пришел, как только оклемался с прошлого приема.
Доктор, не удостоив его взглядом, уже суетился у полки со снадобьями, таская лампу за собой. Ее дрожащий свет играл на его лысине, превращая голову в тусклый шар. Со спины, в полумраке, он больше напоминал переросшую крысу, копошащуюся в поисках крошек. Гартвик Хопп был неимоверно глуп.
– И как твое самочувствие, мой дорогой Гриф? – взволнованно спросил доктор.
Лучше не бывает, подумал про себя Эб. От здешней воды, а именно в воду он превращал все труды Хоппа, мог заболеть разве что живот. И то через раз.
– Словно в тумане, – Эб настроился на жалобный тон. – Как будто провалился в бездонную пропасть.
– Неужели?! – радостно воскликнул Хопп. – Это прекрасная новость!
Да, это действительно была отличная новость. По крайней мере, для Эба. Чем больше восторга проявлял Хопп, тем легче раскошеливался. А Эбу нужно было совсем немного – лишь поддерживать его в этом благодушном невежестве.
Притворяться больным. Восхвалять сомнительный гений толстяка.