ипотечным домиком за городом. При этом слово говно она произносила с таким выражением, что коллеги-мужчины не стесняясь могли с наслаждением комментировать при ней любые части женского тела.
– Да зачем? Псих скинул двух детей. Мать в отказку пойдет, даже встречаться не будет, пуговица, – т.е. скрытая камера, спрятанная под видом пуговицы в специальном, уже провонявшем от нескольких разных спин жакете. Этот способ добычи информации для журналиста столь незаконный, сколь и регулярно используемый, причем доведенный Иваном до уровня священного обряда. Косяков не было, а значит все дорогие друзья по несчастью, не желавшие оказаться на телеэкране, давно уже записали одну-вторую программку для своего домашнего видеоархива со своей физиономией и вяло оправдывающейся речью и пытаются, видимо, что-то отсудить бог весть знает у кого. – Не поможет пуговица, говорю. Да и зачем. Никто же не смотрит, даже на федеральном. Лен, ехать черт знает куда, суда не будет пол года, не получим разрешение на интервью с этим Заркиным.
– Харкиным, – зерко поправила Лена. Темп с каждым глотком наростал.
– Эээ..тебе нравится потому что командировок у тебя давно не было, а такими темпами и не будет. Да и зачем они, спрашивается тебе сдались? То Хабаровск, то Владивосток. Чушь собачья. Только бюджет впустую истратим. Зачем?
Очередь за безымянным кофе наконец-то подошла. В столовой официанты не предусмотрены. В «Гурмане» тоже. На работе журналист должен подавать себе кофе сам.
– Американо пожалуйста, с молоком…. без совести.
– Слушай ты заявку написать просто можешь? Напиши сегодня, – забирая кофе, уже не надеясь, на глубоком выдохе на показ…., она уже начала искать, куда бы присесть.
– Хорошо.
Мы сели за свободный столик у стенки и Иван наконец-то скинул обвисший пепел. Он очень любил это место, когда здесь никого не было, не считая долговременных завсегдатаев, что много лет не покидают здешние стены. Попасть сюда – дано не всем. Правда зрителям как-раз за вход даже платят деньги. Героям ток-шоу зачастую тоже. Платят всем. Никто не приходит сюда по зову сердца, но иногда, некоторые, не уходят домой даже когда работа завершена, им нравится здешняя атмосфера, им думается в этих стенах лучше, чем где-либо и никто дома не ждет и не радуется им так же сильно, как дружественные коллеги по цеху, столь же беззаботно бродящие по ночам по телецентру. В той редакции, где они работали, таких было не много, но они были.
– Писать заявку..нет смысла, – продолжал журналист отстаивать свою позицию.
– Суд через неделю назначили, быстро не находишь?
– А эфир через 5 дней. С мужиком не поговорить, что слушать – это не я – это жена?! Жена в истерике сейчас… где ее искать? Ее адвоката даже не найти за неделю.
– С адвокатом связалась.
– С его? Понятное дело
– С ее.
– Ну и что? И ради одного синхрона (интервью) мы во Владивосток полетим? И она скажет: ах ну зачем жила я с этим подонком?
Глубокий вдох никотина, и просто белый дым.
– Или