не дарил свои розы ни одной из них.
Она попала в больное место. И она была права. Он опустил голову, будто соглашаясь с правильностью ее довода.
– Роза – знак любви, – он сжал ее руку и приложил к тому месту, где она приколола живую розу к своему корсажу. Пальцам вдруг стало больно от соприкосновения с шипами. – Но не держи ее у сердца, иначе ее колючий стебель врастет в твою плоть и поработит тебя целиком и полностью.
– Ты врешь! Ты просто пугаешь меня! – но ее сны ей не лгали. Роза действительно запустила свои острые шипы в ее грудь. Элоиза, так правильнее было бы называть розу, по имени погибшей девушки, душу которой она вобрала в себя. Но Дженет никак не могла решиться называть цветок женским именем. Это было как-то противоестественно.
– Поверь мне, я видел и не раз, как неосторожные или прогневавшие фей люди превращаются в живые растения. И расколдовать их потом уже нельзя.
Тамлейн заверил ее об этом с таким выражением лица, будто говорил о погоде. Он настолько привык видеть неестественную гибель людей, что в его голосе даже не звучало ни нотки страха.
– Ты не знаешь, на какую опасную территорию зашла, дочь графа Дженет, – сухо подвел он итог.
– Но я не жалею. Ведь здесь я встретила тебя, – простодушно призналась она. – Не зайди я сюда, и мы бы с тобой никогда не познакомились.
– Вероятно, оно и к лучшему.
– Как ты можешь так говорить!
Он лишь пожал плечами. Латы мелодично скрипнули. В этот раз он не стал их снимать, будто хотел предстать перед ней во всей своей рыцарской красе, но шлем был сброшен и лежал на траве, подобно срубленной голове дракона.
Юношеское лицо на фоне сверкающих доспехов казалось особенно красивым. Дженет не удержалась, встала на цыпочки и сама прильнула губами к его губам в долгом поцелуе. Что поделаешь, если вид эльфов настолько соблазняет людей, что удержаться от искушения они уже никак не могут. Дженет никогда никого не целовала. Этот поцелуй был самым первым для нее. А для него? Тамлейн вначале даже не хотел отвечать, будто что-то его сковывало. Но потом он ответил на движение ее губ. И поцелуй стал слаще меда. Странно, но его губы ее больше не обожгли.
Поцелуй продлился долго. Целовать Тамлейна это было все равно, что парить над землей в полете. Но Радуга вдруг шумно захлопала крыльями, вырывая их из состояния забытья и наслаждения.
Дженет показалось, что она слышит вдали стук копыт, будто целая конница спешит сюда. Тамлейн поспешно отстранился.
– Уходи!
– Но почему? Еще ведь не вечер!
До этого он прогнал ее лишь ближе к ночи, объяснив это тем, что вместе с темнотой лес наводняют опасные существа. Только до того, как на землю опустятся первые сумерки, еще слишком далеко.
– Уходи, Дженет, – повторил Тамлейн, уже более требовательно. – Нельзя, чтобы они тебя увидели здесь.
– Кто? – она уже поняла, что не дождется от него ответа, и задала другой вопрос. –