прождала их приезда несколько часов на смотровой башне, а когда эскорт герцога приблизился, то у нее зарябило в глазах от пестрых знамен и еще более ярких одежд.
– Похоже немного на одеяния при дворе фей! – пропела все та же птица с радужным оперением. Откуда ни возьмись, она снова появилась над головой Дженет в небе. Высота смотровой башни была для нее не слишком большой. А часовые не обращали на нее внимания.
– Почему ты не пошла в лес?
Дженет обескураженно смотрела на радужную птицу. Где она только выучила столько фраз и знает ли сама, что они значат. Вот попугаи в птичнике повторяли только то, что услышали от других. Но Дженет ведь пока не произнесла ни слова. Говорила только птица. Точнее пела. Певучие фразы непривычно ласкали слух.
– Кто это? – Дженет заметила в свите герцога кавалера в одеянии сочного малинового цвета. Ну и щеголь! Выглядит сам, как яркая птица. Вроде бы, у герцога не было сына. А никто другой из его свиты не мог бы так роскошно одеться, не вызвав его ревности.
– Он из наших, – прочирикала птица над ухом Дженет.
– Из ваших? – переспросила Дженет, но птицы рядом уже не было. Она исчезла быстрее ветра. Должно быть, улетела в лес.
Щеголь в малиновой одежде вдруг поднял глаза наверх, прямо на Дженет, будто услышал ее. Мог ли он видеть с такого большого расстояния, ведь смотровая башня самая высокая в замке. Дженет заметила, что глаза у него сверкают, как два драгоценных камня. Когда все уже вошли в замок, он остался во дворе и слегка поклонился ей. Значит, он ее усмотрел. Видно, глаза у него зоркие, как у сокола.
Правда, в зале для пира его не оказалось. Хотя все гости собрались здесь и вели скучные беседы о королевских налогах, об урожайных годах, об опасности лесных дорог. При последней теме Дженет навострила уши и вдруг заметила по другую сторону стола от себя того самого щеголя в малиновой одежде, который рассматривал ее на башне. Он нагло улыбнулся ей. Глаза у него действительно сверкали, как два драгоценных камня. И лицом он был пригож. Дженет его присутствие рядом почему-то насторожило.
– Я Онор, – произнес он. – Из леса…
Должно быть, он пошутил. Дженет вдруг ощутила его ладонь на своей. Как он мог коснуться ее через стол, ширина которого намного длиннее человеческой руки. Но она четко увидела его бледные пальцы на своих, будто его рука отделилась от тела и протянулась к ней. Только это продлилось лишь миг.
Онор как ни в чем не бывало разглядывал гостей и слуг, и в глазах у него плясали смешинки. Он то и дело поправлял русые волосы, выбившиеся из-под берета. Ни берет, ни накидку он снимать не стал. При виде мясных блюд на столе, особенно зажаренных голубей и куропаток он неодобрительно скривился. А при виде приготовленного с фруктами лебедя даже сквозь зубы выругался, будто не мог понять, как можно подавать к праздничному столу таких благородных животных. Дженет его мнение разделяла, поэтому тоже ничего не ела. Вероятно, у них с гостем много общего.
Или