через задницу, через нее и продолжится – личное наблюдение.
В случае с акулой все началось через другое место, и теперь этот символический хер преследует меня по всем фронтам.
Вчера вместо секса с красивой женщиной пришлось срочно разбираться с бухгалтером Китайца. Сегодня, снова вместо секса, – вращаю баранку.
По-хорошему, надо было доверить эту работу Федору. В конце концов, он, а не я бывшая звезда раллийных гонок и спец в езде по бездорожью. Как-нибудь справился бы с горячим темпераментом моей акулы. Но чутье шепчет, что одного умения крутить руль может оказаться недостаточно.
Не просто так бухгалтер свалил за город, не ради свежего воздуха он снял со счетов все деньги. И уж точно не ради интервью вспомнил о заброшенной даче своей бабки.
Эти чудеса неспроста.
Пока Китаец не раскусил мою затею, нужно разобраться со всеми странностями. И лучше – лично. Без посторонних, без спешки и тихо.
Именно из-за этого я с самого утра вкалывал как проклятый – разруливал то, что можно было разрулить без встреч. Нагружал племянника и подписывал километр бумаг.
Так себе начало рабочего дня. Утешает лишь то, что где-то на горизонте уже виднеется финал этой эпопеи. А еще – под рукой в безраздельном пользовании гладкое колено. Пока только одно. Без второго и того, что находится между ними.
– Вообще-то, это похищение! – колючим ежом пыхтит Кира, пытаясь отодрать мою ладонь от своей кожи.
– Самое настоящее! Федор будет свидетелем.
В вопросах с женским полом я давно понял одну штуку – спорить бесполезно. Чем умнее женщина, тем более извилистая у нее логика. В случае с Самсоновой это будет настоящий лабиринт. Какого-нибудь Минотавра или другого хрена с горы!
– Если ты прямо сейчас не остановишься, я позвоню Ломоносову и брошу это дело.
– Шантаж? Серьезно?
– Как я поняла, в полицию звонить бессмысленно, так что да. Шантаж.
Устав бороться за ногу, Кира откидывается на сиденье и скрещивает на груди руки.
– Уговорила, – опять соглашаюсь и даже протягиваю телефон. – Можешь с моего набрать. Номер там сохранен.
– Ты так уверен в том, что я не брошу?
Судя по ярости в голосе, сейчас акула злится сильнее, чем когда я положил руку ей на колено. Пожалуй, Ломоносов не ошибся в характеристике подчиненной – правильная до мозга костей. Исключение, подтверждающее правило, что все журналисты продажны.
– Не бросишь! Ты лучше меня знаешь, что любой другой твой коллега сразу же сольет информацию Китайцу и запорет все дело.
– А не много ли тебе обо мне известно?! – Кира вспыхивает как спичка. Даже щеки краснеют.
– Я не прав?
В лобовое стекло летят первые капли дождя, но вместо того, чтобы включить дворники, кошусь на сидящую рядом злючку.
– Да пошел ты! Сказать куда?
– Я бы пошел в тебя. Вошел бы по самое не балуйся. Но пока не разберемся, на хрена бухгалтер слинял из Питера, обоим придется потерпеть.
Успокаивая, глажу свою акулу по единственной доступной части тела