по имени Шэнь Е приходился племянником ее матери и мог считаться двоюродным братом Аланьжэ. Это Фэнцзю тоже знала. Из трех принцесс первую принцессу Цзюйно обожала мать, младшую принцессу Чанди – отец, а Аланьжэ, которую, едва она родилась, бросили расти в змеиной яме, не жаловали ни отец, ни мать. Из трех сестер ей не повезло больше всех. Ведала Фэнцзю и об этом. А вот про Шэнь Е она всегда думала, что он с Аланьжэ в одной лодке. На деле же оказалось, что близким другом детства, о каких говорят «зеленые сливы и бамбуковые лошадки», он был только ее сестрам. Этого Фэнцзю не знала.
Как все, однако, запуталось.
Фэнцзю всю ночь ломала голову над тем, какие же отношения связывают принцессу неразлучников и ее двоюродного брата. Тщетно. Когда за окном забрезжил рассвет, ее так сильно повело в сон, что она уже ничего не соображала. Фэнцзю зевнула и легла спать. Проснувшись, она увидела в окно, как Чача с разрумянившимся лицом, придерживая юбку, спешит в дом. Фэнцзю вздохнула и мысленно похвалила себя: воистину, у нее дар предвидения. Она протянула руку за чашкой холодного чая и, отпив, спросила Чачу:
– И о чем же спрашивал Шэнь Е, когда приходил сегодня?
Чача покачала головой, сияя от радости.
– Господин Шэнь Е не заходил сегодня, но я пришла с вестью, которая точно порадует ваше высочество.
Она продолжила, не скрывая ликования:
– Ваш наставник вернулся! Господин Мо вернулся! Он ждет ваше высочество в переднем зале!
Фэнцзю выплюнула чай Чаче в лицо.
Та утерлась рукавом и сказала:
– Ваше высочество, должно быть, очень удивлены. Когда господин Мо уезжал, он точно предупреждал, что вернется только через полгода. Но не прошло и месяца, а он уже здесь. Я сама не знаю, что и думать!
Фэнцзю и правда удивилась. Когда она пришла в себя, ей показалось, что сегодня она глотнула невезения на восемь жизней вперед.
И если уж говорить о невезении, имеет смысл проследить судьбу Аланьжэ.
Ни отец, ни мать не баловали Аланьжэ заботой, поэтому, хотя Фэнцзю и заняла тело Аланьжэ, ей еще не довелось повидаться с двумя ее самыми близкими родственниками. Фэнцзю спокойно наслаждалась жизнью, не боясь разоблачения.
Но, кроме родителей, в жизни Аланьжэ имелся кое-кто столь же близкий. Наставник. Когда мать Аланьжэ бессердечно бросила дочь в змеиное логово, той повезло, и змеи ее не сожрали, а вырастили. Змеи не дали ей погибнуть – но не более того. Аланьжэ в то время даже не походила на человека. Проходивший мимо наставник пожалел ее, вызволил из змеиного логова и взял к себе на воспитание.
То, как Аланьжэ говорила, то, как держала себя, – все это было плодами кропотливой работы ее наставника. И теперь этот ее наставник, собиравшийся отправиться в далекое странствие, отчего-то вернулся до срока. Чем еще это назвать, как не черным невезением? И разве не поймет этот так не вовремя подвернувшийся наставник, что она самозванка?
Фэнцзю с болезненным выражением лица прижала руку ко лбу. Затем, попытавшись изобразить радость на своей страдальческой физиономии, произнесла:
– Возвращение