порошками до двери.
Судно хоть и было велико, но искать Су Мое имело смысл только в двух местах. Либо в его покоях, либо на носу судна.
Фэнцзю отправилась к последнему. Ее взору предстали красная глиняная печь, светло-зеленые, цвета листвы тысячи деревьев в горах, чаши для чая и господин Мо, который переливал чай из чайника в чахай, где держат заваренный чай перед разливом в чашки для достижения равномерности настоя. Он посмотрел на Фэнцзю с натянутой улыбкой:
– Пробудившись от весеннего сна, не могу читать книги – мне они теперь безынтересны. Отныне единственная мне отрада – опереться на перила да испить горький чай. Госпожа явно спешила, может, она не откажется разделить чай с этим смиренным Су?
Фэнцзю наконец поняла, почему весь мир называл господина Мо чаровником. Разве он не наивернейший пример ветротекучего господина? К счастью, она постоянно совершенствовалась. У нее всего лишь чуть дернулся глаз. Но разве смогла бы устоять обычная женщина, когда ей предлагал чай столь обходительный мужчина?
Верховный владыка Дун Хуа и Су Мое оба были любителями чая, но с первого взгляда становилось очевидно, что они совершенно разные. Если бы чай заваривал владыка, то, кроме изящной формы, в его речи не осталось бы ничего от той очаровательной велеречивости, что предпочитал господин Мо.
Владыка только скупо бы обронил:
– Будете?
Фэнцзю мягко улыбнулась.
На миг она растерялась. По правде говоря, в последнее время она редко вспоминала о владыке. Сначала мысли ее занимала необходимость украсть плод Бимба. Потом вместе с тем плодом она провалилась в этот мир. Она понятия не имела, что случилось с владыкой и Цзи Хэн впоследствии. Возможно, они разрешили свое недопонимание и теперь были неразлучны. Прямо как сказала Цзи Хэн – на безбрежном пути к бессмертию их ждала вечность.
Фэнцзю со вздохом облегчения подышала на руки. Конечно, еще случались моменты, когда она думала о владыке, – но он, он уже принадлежал прошлому. Ей не нужно было прикладывать усилия, чтобы о нем не думать. Отныне словосочетание «Верховный владыка Дун Хуа» будет для нее всего лишь чьим-то именем и титулом.
Су Мое подвинул ей коврик, приглашая присесть.
– Я просто пошутил, – сказал он. – Неужели я навеял на вас печаль?
Его слова застигли Фэнцзю врасплох.
– Я еще так молода, какая у меня может быть печаль?
А потом, не в силах сдержать любопытство, сдвинула брови и спросила у Су Мое:
– Вы и Аланьжэ так же на чай приглашали, как меня только что?
– Аланьжэ?
Су Мое нахмурился.
Фэнцзю продолжила:
– И как Аланьжэ вам ответила?
Рука Су Мое, разливавшая чай, дрогнула. Словно наяву, перед ним предстала юная девушка. Она свела брови, а потом улыбнулась и, подмигнув ему, поманила рукой танцовщиц.
– Наставник всех зовет разделить с ним чай. Сестрицы, чего же вы ждете?..
И отошла в сторону, чтобы полюбоваться, как наставника обступила толпа девиц,