и накажут, то, скорее всего, не слишком строго, верно?
Су Мое озабоченно нахмурился, что было ему совершенно несвойственно.
– Трудно сказать.
Семь дней спустя, сидя на корточках в сломанной клетке в подземной тюрьме дворца Созерцания суеты, Фэнцзю на своей шкуре испробовала, как жестоко воспитывали Аланьжэ ее родители. Теперь она поняла, почему в тот день Су Мое был так озабочен.
Клетка Цзюцюй была сделана из камня, из которого была сложена одноименная гора. Это действительно была клетка, и сидеть в ней действительно получалось только на корточках – малейшее движение приводило к немедленному соприкосновению со стенками. Фэнцзю не знала, что мастер сделал с ними, но каждое прикосновение ощущалось словно порез клинком. Настоящая пытка.
И это еще Су Мое заступился за нее, согласившись просидеть в медитации лицом к стене десять дней, чтобы хоть как-то разделить ее наказание. Если бы не помощь господина Мо, вряд ли бы дело кончилось заключением в клетку.
Бывало, ее тоже запирали, когда она сердила Бай И и тогда она еще страшно обижалась на эти наказания. Только сегодня она поняла, что по сравнению с родителями Аланьжэ ее отец Бай И был воплощением родительской любви.
Сидеть на полусогнутых с выпрямленной спиной само по себе было неудобно, не говоря уже о том, что такое положение требовалось поддерживать постоянно. Хотя в кем-то воссозданном мире, в отличие от настоящей долины Песнопений, можно было повсюду применять магию, в клетке использование магии было ограничено, и Фэнцзю не могла даже наложить на себя заклятье обездвиживания.
Благодаря хорошему здоровью она продержалась целый день, но к ночи не выдержала и, задремав, привалилась спиной к каменной стене. Однако она даже на мгновение не смогла перевести дух: ее пронзило чувство, будто ее режут клинками и кромсают тысячей топоров. От боли она моментально проснулась.
Одна и та же пытка повторялась снова и снова. В первый день Фэнцзю еще упорно думала, что все будет хорошо, если она только перетерпит. На второй день пот пропитал одежду, и Фэнцзю оставалось только мечтать, чтобы кто-нибудь пришел и спас ее. На третий, четвертый, пятый день она поняла, что, как бы она ни боролась с болью и сном, ее страдания не прекратятся и никто не придет ее спасать. Она не знала, какую глубочайшую ненависть питали родители к Аланьжэ, чтобы так безжалостно с ней обращаться.
Утопая в боли, Фэнцзю впервые в жизни захотела умереть.
Едва такая мысль мелькнула в ее голове, как из глубины души к ней вдруг пришла редкая ясность сознания. Однако, прежде чем Фэнцзю успела всерьез испугаться своего желания, дверь в подземелье, которая была заперта уже много дней, вдруг со щелчком отворилась. Свет ударил в спину казавшейся хрупкой фигуре.
С трудом подняв веки, Фэнцзю посмотрела на Чанди. Та стояла на границе света и тени и улыбалась.
В тусклом сумеречном свете, достаточно насладившись жалким состоянием сестры, младшая принцесса самодовольно подошла к ней и взглянула сверху вниз.