нравится твой стиль, – продолжает Кристина, ободряюще улыбаясь. – Ботинки милитари – моя любимая обувь. Дамиан купил мне три таких пары в Галерее Лафайет.
– Милитари – это мастхэв на все времена.
Её свита, включая брюнетку, ещё недавно критиковавшую мой внешний вид, согласно трясёт головами.
– Спасибо. – Я возвращаю внимание к сумке. – Поболтаем в другой раз, ладно? Хочу переодеться. Я поняла, что милитари – круто, но у меня от них мозоль на пятке.
Судя по вытянувшемуся лицу, Кристина, как и Котов, привыкла, что окружающие ссут от неё кипятком. Она открывает рот, собираясь что-то сказать, но не успевает, так как в этот момент в комнате появляется Егор-Игорь.
– Внимание, девушки! Через пятнадцать минут встречаемся в гостиной! Артём хочет поговорить с вами о правилах проживания.
По комнате прокатывается восторженное эхо голосов, в которое вплетается мой измученный стон.
Да чего этому Котову неймётся? Мы виделись всего час назад. Мог бы выложить всё сразу и свалить на все четыре стороны.
И какие, чёрт подери, правила проживания он хочет обсудить? Как подмываться так, чтобы не расплескать воду? Или в каком порядке заправлять кровать?
После ухода Егора-Игоря комната превращается в жужжащий улей. Половина участниц бросается переодеваться, вторая – наносить второй слой штукатурки.
С облегчённым вздохом я стаскиваю говнодавы и вдеваю ступни в пушистые домашние тапки, которые предусмотрительно засунула в сумку мама. Всё, вечерний лук готов.
– Девушки, ещё раз добро пожаловать! – Артём торжественно обводит рукой периметр гостиной так, словно лично её спроектировал. – Надеюсь, этот дом станет для вас местом новых открытий и…
Он делает очередную долгоиграющую паузу.
– … конечно, любви. Но существует несколько правил. От вас требуется относиться друг к другу с уважением. Оскорбления, агрессия и физическое насилие полностью запрещены.
Мой рот распахивается в зевке, но захлопывается, стоит взгляду Котова лечь на меня.
Я возмущённо поднимаю брови. В смысле? Теперь меня назначили главной зачинщицей беспорядков?
После этого бесполезного собрания нас отпускают восвояси. Отказавшись хлестать шампанское на кухне с остальными участницами, я ухожу бродить по коридорам.
Ох, ни черта себе! Здесь даже рояль есть.
Приподняв белоснежную крышку, я осторожно глажу клавиши.
Не то чтобы я умела играть – скорее, это мой способ приобщиться к прекрасному.
– Сыграешь Баха – получишь свидание со мной вне очереди, – раздаётся прямо за мной.
Вздрогнув, я оборачиваюсь и вижу перед собой насмешливое лицо Котова.
9
Быстро взяв себя в руки от неожиданной встречи, я натягиваю на лицо выражение снисхождения.
– Могу сбацать «Собачий вальс» в обмен на возвращение домой. Как тебе сделка?
– М-м-м… – Котов трет подбородок, делая вид, что обдумывает предложение. – Пожалуй, нет. Мои слуховые рецепторы слишком утончены для такой банальщины.
– Правда?