могу остановиться и выйти из номера. Один. Вот только вы оба из номера уже не выйдете. Ты не плакала, когда убивала меня, Аля, поэтому сейчас прислушайся к своему тряпке-мужику. Или же… я уйду отсюда, так и не тронув тебя. В таком случае тебе придется умолять меня взять тебя.
Я молчу.
– Мы можем продолжать? – вкрадчиво спрашивает Руднев.
– Все в порядке, – выдавливаю я.
– Я повторю вопрос. Мы можем продолжать?
– Да.
– Умница. Теперь открой свой ротик, Аля.
Я выполняю приказ, и несколько его пальцев тут же проникает внутрь, касаясь моего языка, играя с ним и наказывая меня. Я чувствую между бедер твердое мужское желание, но вместо того, чтобы побыстрее это закончить, Руднев сперва делает несколько движений влажными пальцами. Они проникают в меня резко, глубоко, заставляя меня каждый раз выгибаться в попытке избежать этого испытания. В постели с Кириллом я не знала таких жестов, и происходящее сейчас доводило меня до шокового состояния.
А в следующий миг он резко выходит из меня, подставляя на смену пальцам что-то большое, твердое и горячее. Я глотаю сухой воздух, глуша в себе чуждые эмоции, и принимаю его в себя. Нелюбимого, чужого. Это дается тяжело, и вскоре я зажмуриваюсь от усиливающейся боли. Часто дышу. И не понимаю, что происходит, когда в один момент я чувствую распирающую меня боль. С Кириллом такого не было.
Тогда Руднев перехватывает меня покрепче.
– Раздвинь ножки пошире, Аля.
Я не успеваю понять, что происходит, как в следующий миг Руднев переворачивает меня на спину, резко разводит мои бедра и усиливает давление членом, проникая в меня лишь ненамного. Потому что с каждой секундой мне становится больнее, и я неосознанно дергаюсь подальше от нависающего надо мной мужчины.
– Аля, ты очень тесная. Только не говори мне, что ты еще никогда…
Я не слышала, что он сказал дальше, потому что в следующую секунду я вскрикнула. От странной распирающей боли, едва Руднев, устав быть терпеливым, сделал резкий нетерпеливый толчок и вошел в меня.
Я распахнула глаза, полные непонимания, и встретила такой же шокированный взгляд. Я непроизвольно сжалась от подступающей боли, и тогда из его губ вырвалось шипение, Руднев резко вобрал в себя воздух и на миг перестал дышать. Его глаза опасно затуманились.
– Пожалуйста… – проблеяла я.
Боль понемногу отступала, но Руднев отчего-то сжал мои бедра своими руками и хрипло прошептал:
– Тихо… Сейчас пройдет.
А в следующую секунду он делает движение – еще глубже и сильнее, и меня вновь выворачивает дугой. Прошлая боль не идет ни в какое сравнение, я до крови впиваюсь ногтями в мужскую спину и непроизвольно обхватываю ногами мужскую талию.
Что пройдет – я не понимала. Я просто царапала его чертову спину и глотала воздух, находясь где-то на грани сознания и реальности. Слова Руднева доходили до меня постепенно, как и то, что теперь зверь полностью во мне. Он замер, позволяя мне привыкнуть к боли. Из моей груди вырывалось частое дыхание.
– Сейчас