Будда. Но он не знал, что Будда в сей миг чувствует себя полным сил, честолюбия и веры в успех молодым человеком и что громоздкое, расплывшееся за последние годы тело не мешает ему, что он глубоко и ровно вдыхает дым костра, горький запах горящей на западе тундры, запах сырости и слегка плесени – сложный и тонкий аромат Территории.
Пригревшись под полушубком, Чинков задремал. Он очнулся, когда послышались шаги, и в следующий миг увидел у костра согнувшегося под рюкзаком парня. Парень в упор рассматривал Чинкова. У того мелькнула сонная еще мысль, видение, что это он сам и есть, что время вдруг вернулось и у костра стоит горный инженер Чинков. Видение исчезло. Перед костром стоял усталый парень, с лицом, опухшим от комаров.
– Вы Баклаков?
– Да.
– Садитесь, – Чинков окончательно стряхнул сон. Теперь уже он в упор разглядывал Баклакова, скинувшего рюкзак. Лицо у Баклакова было некрасивое, нос уточкой, лицо деревенского простяги-парня.
– Устали?
– Нормально, – с недоумением сказал Баклаков. Вопрос по экспедиционной этике был неприличным.
– Что-либо интересное?
– Нормально, – повторил Баклаков. Как всегда после комариного дня, его слегка лихорадило. Он хотел чая, хотел спать и сильно робел. За весну он успел наслышаться всяких историй о новом главном инженере. Знаменитость!
– Что бы вы думали об одиночном маршруте дней на пятнадцать-двадцать?
– Можно сделать, – сказал Баклаков и снова не удержался. – Нормально.
– Нормально его выполнить невозможно. Маршрут по гранитным массивам, с большим количеством образцов для анализа. К реке Ватап, через нее и далее в Кетунгское нагорье. Пятьсот-шестьсот километров. Ориентировочно.
– Сделаю, – сказал Баклаков.
– Вы действительно уверены в себе?
– Уверен в себе. Нормально.
– Как вы думаете переправляться через Ватап?
– Не знаю. Надо посмотреть на реку, потом принимать решение.
– Кстати, что значит в переводе «Ватап»?
– Серая вода, – сказал Баклаков.
– Мне сказали, что у вас нет дисциплины. Медведи, какие- то глупые ножики.
– Это я так… – Баклаков покраснел.
– Да-да, – покивал головой Чинков. – Судя по всему, этот дальний маршрут то, что вам надо. Не так ли?
– Если прикажут.
– Идите спать. Мы с товарищем Монголовым примем решение.
– Слушаюсь, – сказал Баклаков. За два северстроевских года он привык, что с начальством не разговаривают, а отвечают на вопросы.
Баклаков отнес рюкзак в палатку, бросил на улице спальный мешок и, не раздеваясь, лег на него, закутал голову бязевым полотнищем палатки. В глазах поплыла серая вода, катилось течение, и он заснул.
…Проснулся он оттого, что кто-то тянул его за сапог. Баклаков выпутал голову и увидел сидящего на корточках Куценко.
– Илья Николаевич требует, – прошептал Куценко.