так поразили торба, а то, что было на них изображено. На их поверхности располагался великолепный барельеф. Пусть время и не пощадило всех его деталей, но основные контуры еще возможно было рассмотреть.
Первое изображения показывало фигуры, которые словно парят в воздухе схватив руками свои колени и уперевшись в них головами. Смотря на них, Эфель не мог не почувствовать всю чистоту и незапятнанность этих созданий. По своему внешнему виду они напоминали торбов, но у них отсутствовали бивни и хобот, так же не было крыльев вейтеров или панциря бронтов. Эфель словно смотрел на что-то, лишенное всех тех признаков, которые сейчас разделяют расы Аларда. Переместив взгляд чуть правее, взору торба открылось продолжение картины.
Второй рисунок показывал эти же фигуры, которые бродят по лесам и полям и познают окружающий мир. Их окружают силуэты различных животных, про многих из которых Эфель даже не слышал, хотя некоторые и выглядели достаточно знакомо. Торб не понимал, почему, но ему искренне казалось, что хотя эта картина и выглядела так же спокойно и умиротворенно, как и предыдущая, но к ней словно добавилось еще что-то. Озарение пришло внезапно. Жажда. Причем не та, что мучает путника в пустыне, а жажда нового и неизведанного. То самое чувство, которое заставляет тебя встать и отправиться на встречу опасности. Лишь преодолев ее весь мир в твоих глазах станет шире, а горизонт, что казался таким близким, вновь станет недосягаемым. Взгляд торба скользнул дальше и ему открылась следующая часть истории.
Третье изображение показывало эти же обезличенные фигуры, которые держа в руках подобие палок неслись друг на друга в безумном желание убить. Торб не понимал, как пришел к такому выводу, ведь лица на изображении отсутствовали, но что-то внутри него подсказывало, что Эфель прав. Жестокость. Именно это слово приходило на ум, если долго всматриваться в темные фигуры. Когда желание становится слишком большим, то из него рождается жестокость. Даже самые благородные побуждения перейдя определенный порог, способны привести к непоправимым последствиям. Устремив свой взор дальше, Эфель замер, ошарашенный увиденным.
Четверная картина показывала все эти же темные фигуры, которые взявшись за руки стояли все вместе, а на заднем фоне возвышались стены здания. Вначале торб не понял, что именно его смутило, пока не пригляделся получше и не осознал, что строение на изображении подозрительно похоже на то, внутри которого сейчас находится сам Эфель. Здание имело крышу в форме купола, который словно излучал свет и тепло. Наконец Эфель понял. Надежда. Именно это означала четвертая картина. Жестокость не есть путь к счастью. Лишь объединившись возможно обрести истинную надежду. Но направив взгляд дальше, торба ожидало лишь разочарование. На месте следующего барельефа зияла огромная дыра, которая поставила в повествовании жирную точку. Разочарованный торб не стал задерживать на обвалившейся стене свой взгляд и направил его дальше, но стоило ему найти следующую картину как