забираете его? – с едва скрываемым облегчением спросил тюремщик. – В какую камеру?
– В самую лучшую, – ухмыльнулась Мелена, снимая с ржавого крюка тяжелую цепь. – Я забираю его к себе.
***
В ее и без того не слишком уютной комнате царил бедлам. Наскоро сдвинутая кровать теперь стояла у другой стены, комод и узкий шкаф тоже. Лишняя мебель, такая как маленький и совершенно бесполезный диван и пяток стульев, исчезли, зато в углу появилось место, похожее на самые потаенные камеры Асоллы.
Три цепи: одна вбита прямо в угол, две другие в стены, и каждая заканчивалась тяжелым крюком или грубыми кандалами
– Ну что встал? – ухмыльнулась Мелена. – Будь как дома.
Он переступил порог, и в комнате стало тесно. А еще жарко, словно кто-то врубил на полную мощность зимнюю печку.
Острым уколом куда-то под ребра полоснуло осознание, что зря она его сюда притащила. Слишком опасно.
– Так себе конура, – сказал он, пренебрежительным взглядом обводя комнату, – сразу видно, что твоя.
Если бы Мел умела краснеть, непременно бы это сделала. Но, увы, эта способность давно была утрачена за ненадобностью.
– Заткнулся живо.
Она подтолкнула Маэса к углу.
– На колени.
На миг задержался, пытаясь перебороть силу ошейника, но все же тяжело опустился на пол.
– Так-то лучше. Руки давай!
Он протянул ей правую, и Мелена тут же защелкнула на ней кандалы. Потом на левой. После этого подобрала конец последней цепи с крюком и зацепила на ошейнике, а ключ с демонстративным спокойствием убрала в карман.
– Добро пожаловать в ад, андракиец.
– Что ты можешь знать об аде, сидя за крепостными стенами Милрадии? – хмуро поинтересовался он.
Мелена проигнорировала его вопрос и ушла в купальню.
Там она наскоро умылась, привела себя в порядок и переоделась. Она привыкла всегда ходить в плотно обтягивающем фигуру черном костюме, но каждый вечер меняла его на бесформенную пижаму и испытывала ни с чем не сравнимое удовольствие.
Однако в этот раз удовольствие смазалось из-за напряжённого ожидания. Ей все казалось, что сейчас раздадутся тяжелые шаги, и в купальню зайдет Маэс.
Торопливо поправив одежду, Мелена вернулась в комнату и тут же ощутила чужой взгляд. Пленник все так же стоял на коленях и смотрел на нее, только вместо яркого янтаря в его взгляде плясала древняя тьма.
– Что с твоими глазами? – равнодушно спросила Мел, бросая одежду на последний уцелевший стул. – Они черные, как сажа в дымоходе.
Не получив ответа, она подошла ближе и склонилась к пленнику. Лицом к лицу.
Кхассер сморщил нос, словно ему подсунули тухлый кусок мяса, и с каким-то диким, непередаваемым сожалением покачал головой. Медленно выдохнул, и тьма из его взгляда начала пропадать, лишь последние вихри задержались вокруг звериного зрачка и тоже растворились.
– Так что это было?
– Ошибка природы, – сквозь зубы процедил он.
Ответ ей не понравился,