видом? – ухмыльнулась она, но голос жалко дрогнул, когда шершавые пальцы коснулись спины.
Он обводил каждую полосу, щедро накладывая мазь, его прикосновения были жесткими, но вместе с тем томительно медленными. Мел чувствовала горячее дыхание на своем плече и изо всех сил старалась не дрожать.
– Бинты давай, – холодно обронил кхассер, отбросив в сторону пустую банку.
Закрыв глаза, Мелена позволила ему перевязать себя и даже не пикнула, когда он слишком туго стянул повязку. Только когда все было закончено, просипела:
– Я не забуду твоей доброты, андракиец. Спасибо.
Ее благодарность звучала как издевка, но ей было плевать. Распахнув скрипящую дверцу, она достала из шкафа новую рубаху и теплый вязаный свитер из серой шерсти лаек.
– За что ты нас так ненавидишь? – задумчиво поинтересовался кхассер, наблюдая, как она одевается.
– А за что вас любить? Или тех, у кого кровь отравлена магией? Вы недостойны жить, – сморщилась, неловко потянувшись за плащом, – ваше место на самом дне, в изгнании. Или на цепи.
– Не слишком ли громкое заявление для той, которую выпороли у позорного столба?
При воспоминании о публичном наказании Мелена вспыхнула.
– Придержи язык, андракиец. Пока я его тебе не укоротила. И, может, раз такой болтливый, то ответишь на один вопрос: как так вышло, что у самого, по словам магистра воспоминаний, никчемного из кхассеров оказался на груди золотой амулет размером с кулак?
– Для нас золото не имеет значения, – ровно ответил Маэс. – Даже у простых воинов его предостаточно. Нам нужен аракит.
– Ах, да, вы же привязаны к самому бесполезному камню, валяющемуся в придорожной пыли. Сочувствую. – Спор с ним вытягивал последние силы. Полностью одевшись, она направилась к двери, но на пороге остановилась. – Запомни, кхассер, ты никто. Просто игрушка. И молись своим невежественным богам, чтобы не надоесть мне раньше времени.
Ледяная ухмылка, полная обещания стереть в порошок, стала ответом на ее слова.
Мел ушла. Ей хотелось побыть одной, забиться в какую-нибудь нору и просто утонуть в своем одиночестве. Она и вправду чувствовала себя как бездомная дворняга, которой некуда было приткнуться в этом огромном замке. Где-то вдалеке гремела музыка, по коридорам раздавались размеренные шаги и звон шпор патруля, сквозь цветные витражи внутрь заглядывала угрюмая луна. Мелена остановилась возле окна и долго смотрела на молочно-белый диск, то пропадавший среди облаков, то снова выплывавший на чистое небо.
Внезапно показалось, что только луна способна понять, как ей плохо, и Мел поднялась на самую высокую башню. Вышла на крохотную смотровую площадку и тяжело опустилась на каменный приступок возле стены. В кармане нашлось яблоко и горсть орехов. Плотнее закутавшись в плащ, Мелена приступила к скудной трапезе, не отрывая взгляда от тонувшего во тьме горизонта.
Спустя пару часов она вздрогнула и открыла глаза. С удивлением осмотревшись, поняла, что все это время проспала под открытым