что я, такая молодая, красивая и умная, заслуживаю уж если не «кубок успеха», то хотя бы «медаль радости», но слова застревали в горле, а в голове стучало: «Смири гордыню». И стало мне стыдно-стыдно, что я так высоко и торжественно несу свой эгоизм, а кроватке лежит малыш, жизнь и судьба которого целиком зависят от нас с мужем. Я переживаю о том, что обо мне подумают окружающие, когда узнают, что у моего сына синдром Дауна, а ему, маленькому и беспомощному, даже неведомо, что такое синдром Дауна и уж тем более мнение окружающих. Он лишь знает, что у него есть мама и папа.
– Пойду посмотрю, как там Максим, – сказала я.
– А ты принеси его сюда, – буднично добавила бабушка.
У меня внутри что-то прокатилось, пружина стала разжиматься, душа вздохнула, и я почувствовала, как страх исчезает. Он как дым тянется из души наружу и уходит-уходит в сторону… Стало легче.
Максима крестили в церкви. Батюшка подошел ко мне, перекрестил и сказал: «Вы теперь под защитой Бога». Я заплакала, а он тихо так:
«Не угрюмься, к тебе радость спешит, благодать торопится». Я улыбнулась необычности этих слов, на сердце стало тепло и ласково.
Я поняла, что жизнь не постелет мне под ноги ковровую дорожку, не накормит пирожными – все это у нее припасено для других, и мы с ребенком-дауном здесь ни при чем. Но я также поняла, что не намерена обслуживать надоедливую даму по имени Уныние, которая мало того, что пришла без приглашения, еще и ведет себя вызывающе. Нужно жить! Нужно жить, не кому-то что-то доказывая, а просто жить. Вот мы и стали жить.
Жить дальше.
ШАГ В СТОРОНУ, или РАЗМЫШЛЕНИЯ №1
Подлинный смысл жизни открывается человеку в период глубочайших потрясений: перед лицом смерти или тяжелой болезни, перед очень трудным выбором. Например, брать ли на себя ответственность за жизнь и воспитание ребенка с синдромом Дауна. И когда этот выбор сделан в пользу ребенка, начинаешь ощущать смысл жизни, приходишь в состояние «озарения», «откровения», «понимания».
С рождением Максима к нам с мужем пришло «шестое чувство». Мы стали по-другому слышать жизнь, нам открылись ее тайные страницы. Пришло иное мироощущение. Ответственность – от слова «ответ». Решение воспитывать Максима в семье – это наш ответ на вызов судьбы. Мы не стали уклоняться от ответственности и сделали выбор в пользу сына. Выбор был основан на вечных ценностях – любви и заботе. Да, кому-то может не нравиться наш ребенок. Ну и что? Почему климат в семье должен зависеть от мнения окружающих? Интерес к нашей семье со стороны знакомых повергал меня в смятение. Мне казалось, что они раздевают меня своими вопросами. Особенно такими: «Дальше-то что будешь делать?» или «А муж? Переживает?», словно мужу невыносимо больно, а я так – просто владею информацией.
Было такое ощущение, что окружающие втайне надеялись, что при очередной встрече мы с Виктором с сожалением признаемся, что пристро- или сына в специнтернат, а благожелатели начнут штамповать фразы типа:
«жизнь одна»,