царапают затянутое рыхлым войлоком небо – клочья вихрятся, цепляются за штаги и реи, развеваются на топах призрачными гюйсами. Названия судна не разобрать…
…Капитан без особого труда удерживал штурвал одной рукой: большая физическая сила здесь не нужна – опыт, чутьё и, главное, неустанное внимание – вот слагаемые той истинной силы, что заставляла корабль держаться курса. Судно неожиданно накренилось и выправилось. Беспокоиться не о чем: так бывает, когда шальная волна забавы ради толкается в борт. Капитан поправил съехавший из-под ног фонарь – луч света метнулся, от луча шарахнулась тень. Вырезанный из прозрачных сумерек раннего вечера долговязый силуэт замер, выжидая, затем поднялся и встал возле человека.
– Ты снова здесь… – проворчал капитан, покосившись на незваного гостя.
– А как иначе, ведь у тебя фонарь, – прошелестела тень.
– Что тебе нужно на этот раз?
– Да что и всегда – подивиться на свет. Ты знаешь прекрасно: такого здесь нет.
И тень засмеялась.
– Рифмы тебе удаются, не спорю, – буркнул капитан.
– Что поделать, поэзия – тоже волны. И в ней тоже есть глубина… Хочешь, в следующий раз я явлюсь утончённой и возвышенной музой в белоснежной тунике и…
– Ты уже приходила уцелевшим в крушении матросом – продрогшим до костей, оборванным, жалким…
– Кракеном, драконом, призраком, летучей рыбой… Я могу быть и каплей воды – но как ты будешь разговаривать с каплей?
– А что, не наговорилась? В прошлый раз ты была сиреной – воистину поэзия и волны! – и трое ушли за тобой в глубину!
– Не за мной, поверь. Я не тянула их – плавание не принесло им того, чего они ждали.
– Ждали… – сарказмом откликнулся капитан.
– Тебе ведь тоже что-то нужно от него, – тень кивнула на живую, играющую буграми и складками волн равнину: океан шумно вздыхал и хмурился, словно недоволен был тем, что разговор зашёл о нём.
– Те, кто на берегу, говорят, что там, – капитан взглядом указал в затянутую дымкой даль, – ничего нет, и страшатся этой бескрайней пустоты. Так когда-то думал и я сам. И тоже боялся. Я ничего не мог поделать с этим страхом и… с восторгом! И с тягой, день ото дня становившейся всё более непреодолимой! Я мечтал оторваться от берега и устремиться туда, в неспокойную, загадочную, первозданную беспредельность! Она манила меня, звала! А однажды почувствовав зов, я уже никак не мог избежать желания – намерения! – покинуть берег и плыть!.. Да, я хотел уйти в Океан, но мне никогда и ничего не было от него нужно.
– Просто ты никогда не видел в нём ничего, кроме ветра и волн.
– И этого мне достаточно.
– Плыть, маневрируя в струях течений, наслаждаясь свободой… Какое блаженство – прыгнуть за борт и слиться с душой Океана!
– Искушаешь?
– Что ты, всего лишь поддерживаю разговор.
Капитан помолчал, немного довернул штурвал, выправляя курс.
– Я бы спрыгнул… – признался он с неохотой. – Но я капитан! – и одёрнул сыпанувший каплями плащ. – Мой долг – направлять судно и беречь доверившихся мне!
Капитан поднял над собой фонарь, осветил палубу: несколько человек расположились прямо на голых досках, несмотря на пронизывающий ветер и холодные, колючие брызги.
– Беречь, – твёрдо сказал он. – Всех. И неважно, кто кем был в прежней жизни. Неважно, к чему стремится теперь…
– Расскажи мне о них, – попросила тень. – Чего я ещё не знаю?
– Ты вполне способна узнать обо всём, что хочешь, сама.
– Мне интереснее спросить тебя. Твой разум – как фонарь, и твои слова – игра теней, отбрасываемых миром в его свете. Невероятный спектакль!
Капитан хмыкнул, однако не стал упираться.
– Рассказывать можно долго – строить догадки, фантазировать… Но что из предположений действительно является правдой? Чужая душа – потёмки.
– И всё же?
– Ну… Вот, к примеру, император. Поначалу он пытался скрывать свою личность, однако слишком выделялся среди всех и первым бросался в глаза: держался особняком, задирал нос. А сейчас… Вон, видишь, будто брошенный как попало ветхий мешок? Плащ превратился в жалкое отрепье, сапоги размокли, сам излохматился хуже медведя… Но с палубы не уходит и потускневшую, мятую корону не выпускает из рук, точно та вросла ему в пальцы. Он похож на одержимого.
– Не лучшее состояние для путешествия.
– Не лучшее. Но он так решил.
– Император… – задумчиво произнесла тень. – Чего могут хотеть императоры? Что бросило в отчаянный квест этого?
– Мания величия, пожалуй, – предположил капитан. – Когда величие ушло – осталась только мания. Мания былого величия… Нетрудно догадаться, чего он теперь хочет: его видно насквозь.
– Насквозь? – тень ухмыльнулась.
И умолкла на время – может, и вправду изучала утратившего былое величие монарха насквозь.
– А