волшебника рассказывали тому, что его мечта – это бессмысленная трата времени, что в этой жизни его душа должна отдохнуть от свершений, поэтому не стоит идти против предначертанной судьбы. «Кроме того, это очень сложно и страшно начинать что-то новое, переходить за грань привычного, – говорили они, – зачем тебе нужны лишние разочарования и переживания, трудности и даже опасности, их ведь не избежать на этом пути. Тогда как ты можешь быть как все и не волноваться ни о чём, жить в своё удовольствие и только. Как это сладко, прекрасно, спокойно. Усни…».
Иной раз они выбирали чувство вины или долга, и тогда получалась речь об обязанностях перед родителями и ответственности перед обществом, которые мы все несём. «Оставь пустые мечты, ты должен следовать зову предков и делать то, что нужно и важно для семьи сейчас!».
Или что-то вроде того.
Так или иначе, но мосты стали рушиться.
Как-то раз, придя домой слишком поздно, Тау не обнаружил свою маму дома. Это было нормальным явлением. Та всегда работала до конца смены в больнице и ещё брала сверхурочные. Она не была таким уж трудоголиком, просто «деньги всегда достаются тяжким трудом», говорила она и собиралась на вторую работу. Кроме медсестры, она подрабатывала сиделкой у пожилых людей или тех, кто пережил тяжёлые травмы. Выходило так, что спала она всего пару часов в сутки и этим очень гордилась. Но всегда чувствовала усталость, что плачевно отражалось на её характере.
Тау было всего двенадцать лет, и он уже твёрдо знал, что жизнь жестока, слабым тут быть запрещается. За своё место нужно бороться, сопли не размазывать и никому не доверять. Черноволосый мальчуган с голубыми глазами, всегда ходил с руками в карманах и длинной чёлкой на глазах. Учителя в школе ругались на его прикид, но потёртая джинсовка и чёрные брюки в высоких ботинках были его доспехами в слишком рано начатой битве со всем миром. Он был неглупым парнем и всегда стоял особняком в любой компании, не слишком сближаясь, не слишком отдаляясь от общества дворовых бунтарей.
Когда в школе началось деление на профессии в прошлом году, он, не сомневаясь выбрал военную специальность. Чтобы после девятого класса попасть в кадетский корпус и уже ни о чем не думать, а просто стрелять куда скажут. Так он это понимал, по крайней мере. Мама ничего не говорила про его выбор, казалось ей было всё равно, главное, чтобы не тратил время на пустые мечты. И он не тратил.
Только иногда, доставая из нагрудного кармана уже прилично измятый листок, он разворачивал его и подолгу разглядывал свой портрет, который однажды нарисовала ему мама. Она тогда переживала особенно сложный период на работе, больницу могли закрыть. Да и с личной жизнью у неё там что-то в очередной раз расклеилось. Мама как-то по-особенному взяла руку Тау, приложила к своему заплаканному лицу и сказала – «Давай помечтаем?».
Тау обомлел, но протестовать не стал, момент был уникальным. Она начала взахлёб рассказывать, как обожала рисовать в детстве. Как ей казалось, что