Никогда не забывай того, во что верил, и тогда это останется в твоих произведениях и ты ничего не предашь. Работа – твоё единственное будущее». Видимо, и у нас такое же будущее, Барт. А что в Мэн-Сити интересует компанию? – после паузы, вызванной хемингуэевским советом, спросил Леран.
Эриксон снял со стены карту региона, разложил лист на столе. Похоже, жизнь возвращается.
– Собственно, цели две. Я смог заинтриговать Геба. Кроме Мэн-Сити – о нём позже – аномальная зона на побережье. Вот тут, к северу, – Барт ткнул пальцем в излом береговой линии, – Она совсем не изучена. Как видишь, получается треугольник: Сент-Себастьян, Мэн-Сити и эта зона – вершины углов. А в Мэн-Сити есть группа парапсихологов, они-то и занимаются данной аномалией. Группа зарегистрирована как официальная организация совсем недавно. Таким образом, материал будет предельно свежий. Рейтинг твоего журнала безнадёжно упал. О Фаэтоне забывают. Было время, мы получали больше сотни писем в день, десятки звонков. Теперь, кроме Геба, по поводу астероидов никто мне не звонит.
Леран накрыл большим, указательным и безымянным пальцами три точки на карте.
– Треугольник равносторонний. Любопытно…
Барт взял линейку, провёл измерения. Оценка Лерана точна до миллиметра.
– Будем считать предзнаменованием. Счастливым. С утра займёмся подготовкой. А я, извини, Леран, спать… Надо набраться сил.
Леран осматривал салон самолёта как большой ребёнок новую игрушку. Ослепительная стюардесса… Бокал тоника Лерану, глоток виски Барту… Пристёгнуты ремни, взлёт к далёким редким облакам. Ни испуга, ни восторга на лице Лерана. Вчерашний разговор, подумал Эриксон, всего лишь эпизод, не более. Второго такого впереди может и не случиться. А ведь, если разобраться, у Лерана среди людей остался он один. Леда не в счёт. Врачи убеждены – вывести её из теперешнего состояния не удастся. Барт неслышно вздохнул.
– Скоро самолёт станет твоим главным транспортом. Осмотришь сверху весь мир. Тебе должно прийтись по душе. Летать не может не нравиться.
Леран как-то непонятно улыбнулся, продолжая смотреть в иллюминатор: то ли согласно, то ли иронично. И произнёс так же, с неясным подтекстом:
– Да, самолёт – вершина мысли, верх прогресса.
– Ты смеёшься?
– Нисколько. Мои чувства не передать словами. В этой машине соединились две стороны человеческого естества. Две единые стороны… И ты их знаешь, Барт.
– Возможно. Но сейчас не понимаю тебя.
– Самолёт громаден и сложен. И – ненадёжен, как и всё, что создаётся людьми. А в самолёте люди. С мыслями, к которым противно прикоснуться. Ненадёжные люди…
– Не слишком ли? Если в нашей с тобой жизни чёрная полоса, то не значит, что и всё кругом столь же черно, – Барт решил отвлечь Лерана от пессимистических суждений, – Обрати внимание, как смотрит на тебя стюардесса. Такой красивой девушки я давно не встречал.
– Барт, хочешь, она подойдёт к нам и скажет всё, что крутится