отлепить его пальцы от подлокотника. Ойкнула от неожиданности, когда рука метнулась, и обе мои ладошки оказались зажаты в его ладони.
– Леди флиртует? – спрашивает, искрясь насмешливым взглядом.
– Угу, – легко согласилась я. – Отпустишь?
Он покачал головой – нет. Удерживая мои руки, приближает лицо. Дыхание, как ветерок. Хочу закрыть глаза. Струна в груди звенит, мешает дышать. Сейчас поцелует. И… я испугалась, дёрнулась в сторону.
Он разжал ладонь, вновь растянулся в кресле и прикрыл глаза.
– Ты совсем не изменилась, только теперь я уже не мышка.
Помолчали.
– Ты где живёшь? – спрашиваю. Молчит. – Серёжа… Серёжка, я не знаю, как себя вести!
– Живу в Дюссельдорфе. Много езжу, так что чаще живу по гостиницам. Прага, Лондон, городки в Италии, Португалии, на этот раз Стамбул.
– А гражданство?
– Россия. Но, наверное, начну оформлять в Германии. Давно бы надо, чего-то тяну. Россиянин я, – закончил он недобро, с нажимом.
– Россию не любишь?
– Власть не люблю. Российскую. Всё через *опу. Время идёт, ничего не меняется. Я и бизнес в России свернул, точнее, сам свернулся из бизнеса.
– Вынудили?
– Отдал другу. Мы с ним начинали в 90-тые, много раз в долгах оставались, карабкались, пока не нашли своё. У него семья, жена из России не хочет уезжать. Вот и стал он единоуправным хозяином.
– А я к власти отношусь ровно. Управляют, как могут.
Усмехнувшись, он взглянул с интересом.
– Далеко от комплемента! Что взять с убогих?
– Убогие мы. Они такие, каких мы заслуживаем. Жалеешь? – В ответ на непонимающий взгляд, я пояснила: – Что бизнес отдал?
Сергей ответил легко, с улыбкой.
– Нет. Он теперь у меня в долгу. – Подмигнул и как-то совсем по-мальчишески рассмеялся. – Никак не придумаю, что с него содрать?!
Стюарды сновали по салону, без конца что-то предлагая. Сергей взял вино.
– А ты? Так и не научилась?
– Не-а. Я лучше сок. И лучше несладкий. – И взяла томатный сок.
Я давно уже привыкла к шаблонной реакции людей на мой ответ «не пью и никогда не пила». На первую часть фразы бывает сочувствующе кивающая реакция, дескать, здоровье не позволяет, а то и нельзя, потому как «завязала». А конец фразы – всегда удивление. Как будто нет на свете людей сознательно непьющих.
Серёжка помнит мою особенность. В школе мы раз в неделю у кого-нибудь дома устраивали, так называемый, бардак. Почему сие мероприятие называлось «бардак», история не сообщает, у нас всё происходило мирно. Спиртное там было обязательно. Помню, как девчонки стыдливо хихикали, попивая дешёвенькое винцо, а парни изображали из себя опытных мужчин. Потом мы танцевали под винил, и непременно в темноте. Потом расходились. Парочек у нас не было, кроме одной – меня и моего парня. На этих «бардаках» Сергея я даже не помню. В отличие от других ребят он демонстрировал интерес к учёбе, что в мужской среде нашего класса было