мере сил! Но вот когда неизвестный (блин, ну у меня четкая аналогия со школьным учителем физры!) потянул меня вверх, я вновь испытал шок.
Гораздо больший шок!
Ибо я легко встал на прямые, повторюсь, ПРЯМЫЕ ноги – явно не пострадавшие от родовой травмы и гипертонуса мышц! А после вытянул перед собой руки – и еще не веря в происходящее, развернул к себе ладони… Чистенькие (если не считать юшки) ладони с длинными узкими пальцами пианиста, без отметин мазолей от гантелей.
Вообще не мои руки…
И походу не мое тело.
Я что блин, умер под колесами мазды?!
И теперь значит, «попал»? На Рай явно не похоже – впрочем, за ад также есть вопросики, там вроде должен быть несколько иной антураж… Ну если брать традиционное описание.
Чистилище? Возможно, все возможно… Хотя учение о чистилище чисто католическое, а меня в детстве крестили православным обрядом.
Блин, глупость какая… Хотя какая, на фиг, глупость?! Это ж не мое тело!!!
– Александр Васильевич, Михайлов за меня заступился… Ко мне Савелий с дружками приставал, а Сережа заступился…
Физрук – ну ведь это точно физрук, руку даю на отсечение! – только хохотнул:
– Я вижу, как заступился! Чуть не до кровавого поноса зибили «заступничка»!
– Да его Савелий в раздевалку вытащил, начал базарить – а потом в крысу ударил. Серега упал, ударился затылком об пол, поначалу даже не шевелился! Все крепко струхнули – но тут Чуриков стал подниматься, и Савелий снова стал бить… Хотел в одиночку расправиться, кураж поймал – а Серега его на пол свалил и по роже хорошенько приложился! Вот тогда шакалы на него толпой и навалились, начали ногами забивать…
Бородач взглянул на меня иначе – с некоторым удивлением и даже уважением:
– Вот как… А ты, Киреев, что товарищу-то не помог?
Замерший за спиной физрука чернявый, невысокий пацан лет четырнадцати-пятнадцати только шмыгнул носом – последний кажется довольно щупленьким и тщедушным. И вряд ли мог оказать мне достойную помощь…
Кажется, это понял и Александр Васильевич, глубокомысленно протянувший:
– Понятненько… Так, ладно, Чуриков – смотри сам: медсестра ушла на больничный, так что кровь сам себе остановишь. Голову чуть задерешь – но не очень высоко, чтобы не наглотаться! – и носовой платок приложи… И домой. А Киреев тебя тогда проводит, да, Киреев?
Паренёк молча кивнул, но тут раздался девичий голосок:
– Александр Васильевич, можно и мне с ребятами?
Физрук бросил хмурый взгляд на девчонку, и та уже заметно тише прошептала:
– Просто у меня освобождение…
– Ну, иди.
Я благодарно кивнул девчонке, неожиданно мило улыбнувшейся – и тут бородач с легким укором заметил:
– А вот пошел бы ты ко мне в группу, Чуриков, карате заниматься, сам бы этим гаденышам навалял.
Последними словами Васильевич меня буквально ошпарил! Нет, не сказать, что карате уж прям моя