не совсем было ясно. Возможно, мотивом его выбора была материальная составляющая. Братья пообещали ему «за преданность общему делу и семейству Букки» хорошенько доплатить.
Ведь не думаете ли вы, что Орехов делает это из-за своего долга (именно долга) перед Александром Ивановичем и его семьёй? Я вас умоляю! По большому счёту плевать ему было на всю мафию, один интерес у него был – деньги и только деньги. То, что Орехов служил верой и правдой мафии Букки, было, конечно, неоспоримым. Кто ж спорит? Но всё опять-таки упирается в коммерческий интерес – перестали бы платить, покинул бы организацию, а так он в ней и сидел. А если бы попытался нарушить свой «трудовой» договор с мафией, то немедленно бы погиб, а ему это было не нужно.
– О, Кац, наконец-то ты пришёл! – поднявшись с кресла, Петрович поспешил пожать ему руку.
– Здорóво, Петрович! Я тут решил заглянуть к вам, обговорить надо кое-что.
– Привет, Кац! – поздоровался с ним Вернер. – Куда-то ты пропал на три дня. Что случилось?
– Можно сказать, что случилось. Сейчас всё расскажу. – умело заинтриговал Кац, садясь на стул возле барной стойки.
Орехов, сильно и громко откашлявшись, пошёл демонстративно прочь. Выходя за порог двери, он грозно посмотрел в сторону Каца, после чего ушёл.
– У тебя как дела, Паш? – обратился Кац к Курикину.
– Да нормально, – Курикин отложил телефон в сторону и с внимательным видом повернулся лицом к Дмитрию, – а как ты себя чувствуешь?
– Странный вопрос ты задаёшь… Как я могу себя чувствовать, ещё в такой-то обстановке? – задал риторический вопрос Кац, упираясь локтями в стол и немного подавшись вперёд.
– Ты не волнуйся, мы будем всегда поддерживать тебя. Можешь полностью положиться на нас, мы не подведём. – положа руку на плечо Кацу, произнёс воодушевлённо Курикин.
– Да я верю в вас, парни… Но сейчас наступает тот момент, когда мы должны начать действовать первыми, иначе нам всем будет крышка. И я пришёл сюда, чтобы сказать вам, как действовать дальше во всей этой парадигме… – Кац слегка задумался, перед тем как сказать сильную и убедительную речь. Собравшись с мыслями, он продолжил свой разговор. – Три дня назад, как вы помните, Владислав Иванович грубо проигнорировал пожелания нашего покойного шефа и решился уже в открытую пойти против меня только ради того, чтобы незаконно возглавить мафию вопреки Кодексу и нашим негласным правилам. Он хочет избавиться не столько от меня, сколько от всех нас. Ему не нужны инициативные и независимые люди, он хочет подавить абсолютно любое инакомыслие. Так что можете забыть о своей свободе в тот момент, когда он совершит внутренний переворот и потом станет главой мафии. Именно для оправдания своего переворота Влад предъявил мне гнусные и необоснованные обвинения, сказав, что я якобы сознательно допустил убийство Александра Ивановича. Это наглейшая ложь и клевета. Допускаю, что он ещё осуществит злостную провокацию, предъявив фальшивые доказательства моей якобы причастности