данный исторический момент, однако в иных условиях могли бы осуществиться. Разумеется, в каждом конкретном случае трудно бывает различить абсолютную и относительную утопию, поскольку как та, так и другая не могут быть реализованы в настоящее время.
Не следует полагать, будто можно полностью исключить утопии из политической жизни: утопии объективно выполняют важную функцию – выступают в качестве мощнейшего стимула социально-политической активности людей. Даже в тех случаях, когда провозглашенные в утопиях социальные цели оказывались неосуществленными, они овладевали воображением людей и побуждали их добиваться определенных результатов. В политике часто возможное достигается лишь благодаря тому, что ее участники стремились к невозможному. Как отмечает К. Манхейм, противодействуя данному реальному бытию, утопиям «удается преобразовать существующую историческую действительность, приблизив ее к своим представлениям». История дает немало примеров того, что упрек в утопичности нередко был направлен против тех идейных представлений, которые впоследствии все же получали свою практическую реализацию.
Однако утопии могут оказывать и негативное влияние на ход общественно-политического развития. История изобилует примерами политических проектов, которые с самого начала вводили общество или отдельные группы людей в заблуждение, отнимали много сил и исторического времени для их осуществления и, в конце концов, не приводили ни к какому результату. К тому же попытки практического осуществления утопических социальных проектов, как правило, сопровождались насилием и жестокостью. Такая логика развития социально-политического процесса предопределяется самой утопической мыслью, которая предполагает необходимость применения политических средств ради осуществления идеала, заведомо исключая возможность обойтись без борьбы и насилия. «Заметим, кстати, – пишет известный польский историк идей Е. Шацкий, – что среди утопистов очень редко можно встретить апологетов насилия, но, если уж утопист вступает на этот путь, он не остановится ни перед какой крайностью. Убежденный в достоинствах своего проекта, он готов платить любую цену за его реализацию. Из любви к человеку он будет сооружать гильотины, во имя вечного мира – вести кровавые войны. Ведь он максималист» [31].
Тем не менее, точный ответ на вопрос о реалистичности или утопичности выдвинутых политических идей и проектов, особенно если они носят всеобъемлющий характер, заранее дать чрезвычайно сложно. В конечном счете такой ответ дает только само политическое действие и его результаты. В политике нередки случаи, когда, казалось бы, самые реалистичные цели оказывались недостижимыми. Но и многие политические проекты, воспринимавшиеся поначалу как утопии, стали осуществимыми. Поэтому, как писал французский поэт и публицист А. Ламартин, «утопии – часто не что иное, как преждевременные истины» [32]. Определение цели политической деятельности, таким образом, является