все вздымая,
Огонь пылал со всех сторон.
И пограничники, встречая,
Несли значительный урон.
Но встретил враг отпор достойный,
Хотя не сразу, не везде.
И в первый день имел он бойню,
О том вещают их кресты.
И мы имели много жертв,
Но мы не знаем, сколько точно.
Лишь в траурные дни торжеств
Мы вспоминаем одиночек.
Ведь каждый дрался не за себя —
За поколение детей,
За счастие кинутых ребят,
И не было других идей.
Первый день войны
(Из дневников журналиста газеты «Правда» Л. К. Бронтмана)
У журналистов штатных война текла по-своему,
Что можно прочитать из ихних дневников.
Им, как и воинам, порою пришлось бывать в дыму,
Ведя старательно войны калейдоскоп.
Не каждый рисковал тут показать дневник кому-то,
Работая в газете «Правде», органе ЦК.
Любая мысль вольнолюбивая каралась круто,
За всем следила денно Сталина рука.
Дневник, что я вам предлагаю, просто уникален:
Шестнадцать лет при Сталине писался в стол.
Нет, не был журналист тот, как Нагибин, басурманин,
Эпохи той здесь аромат и протокол.
Я опишу лишь первый день войны в блокноте,
Где о войне лишь сказано, что сдан Тобрук,
Что планы англичан узнали немцы, обормоты,
То отзвук был от африканских заварух.
О встрече с журналистом Л. А. Безыменским[1] пару строк,
Известном переводчике времен войны.
Его на западе обратно ждал Брянский фронт дорог,
Проездом был в редакции, быв у родных.
Напоены у Л. Славина[2] чудесным крепким чаем,
Настольной зажигалкой поразил вконец,
Прелюбопытнейшую фигуру мы вдруг встречаем,
Как говорят в Руси, на все руки мудрец[3].
Преподаватель физики и математики,
Четыре года музыку преподает
И зажигалок изготовитель, большой фанатик,
И это-то в такое время создает.
Физмат окончил Московского университета,
Он назывался в бытность «Императорский»,
Не часто можно увидеть такого вот эстета,
Во всем в нем чувствовался дух новаторский.
Притом, в двадцатом в войну летал на аэроплане
И на Фармане потерпел аварию,
И выжил как-то, имея эпилепсию от ран,
Я думаю, излишни комментарии.
Лишь в день второй пошла речь о войне документально,
Когда в редакцию явился Л. И. Славин.
С волнением и гордостью он нам поведал тайну[4],
Ждут лирику на фронте, потом добавил.
Как одинок я без тебя
Зачем ушел ты, не сказав,
Как следует не попрощавшись,
Нас с мамою облобызав,
С работой быстро рассчитавшись?
Плохая