Можете до Астрахани подвезти?
Серега. Не вопрос.
Уходят.
По берегу идут Маша, Женя и кошка Рима. Просыпается ветер, встает, потягивается…
Ветер. А где шляпа? (Замечает шляпу на голове Жени.) Э, нет…
Ветер дует изо всех сил. Актриса, управляющая шляпой, срывает шляпу с головы Жени, надевает себе на голову.
Женя (кричит). Шляпа!
Маша. Бог с ней, пойдем, Женечка. (Уходят совсем.)
Звучит вальс. Ветер и шляпа танцуют. Затемнение.
Конец
Четыре пьесы
АнЛе
Ан. О мой любимый! Я села на скамейку и подумала о тебе. Я представила, как ты кладешь руку мне на живот. О мой любимый, я жду тебя в саду. Тут уже никого нет, только ветер шумит, а на ветках качаются птицы, не голуби, не воробьи, не вороны, эти продавшиеся людям за крошки, а настоящие птицы.
Ле. Я здесь, но ты меня не видишь. Только голос.
Ан. Как? Ты пришел без тела?
Ле. Да, мое несчастное тело бродит где-то и молчит. Оно тоскует.
Ан. О чем же, милый?
Ле. О тебе. Прикоснуться к твоему платью, положить руку на твой живот, вот чего оно хочет.
Ан. Так ведь и я этого хочу.
Ле. А тело думает, что ты его не любишь, а любишь птиц и райские сады.
Ан. Я думала, мы будем сидеть на скамейке, нюхать воздух и обниматься. Тут пахнет дымом, иногда водой и липой. А птиц я люблю, когда они никуда не летят. Ты где?
Ле. Не говори «ты», говори «он». Когда ты уходила, он говорил и говорил только о тебе, совсем измучился и меня измучил. Он не умел расставаться. Но я улетел, и он замолчал. Я теперь сам по себе, а он сам по себе.
Ан. Ну хватит меня разыгрывать. Голоса без человека не бывает, ты где-то спрятался, я знаю. Давай выходи.
Ле. Я не спрятался. Я здесь.
Ан. Ой, как громко!
Ле. Я подлетел к самому твоему уху.
Ан. Ладно. Можешь и дальше продолжать меня дурачить. Мне даже нравится. Это забавно.
Ле. Забавно. Лучше не скажешь.
Ан. Ну. И что он говорил, когда я уходила?
Ле. Ты сука.
Ан. Бедный.
Ле. Вся твоя любовь – обман.
Ан. Ужасно.
Ле. Ты изменяешь мне с любым влюбленным взглядом. Ты хочешь все, как Путин. Мне, мне, мне, все мне!
Ан. Прекрасно! А что-нибудь еще он говорил?
Ле. Сегодня утром на балконе он глушил коньяк, курил одну за другой и заставлял меня кричать так громко, что сосед-очкарик выстрелил в нас из газового пистолета. Он жил в аду.
Ан. Еще вчера бы я сказала: что за бред! Но мне почему-то очень тревожно. Что он еще говорил?
Ле. Ты смотришь на меня так нежно, так нежно, как будто все и навсегда. Я взлетаю на небо, переворачиваюсь десять раз, срываю самую высокую сирень и падаю к твоим ногам. И в этот миг ты поворачиваешься и уходишь.
Ан. Нет-нет, все не так! Я просто опаздывала на день рождения Лизы и Полины. А мне ведь еще надо было купить подарок, два подарка. Ужасно, ужасно! Что же теперь делать? Неужели я так и буду сидеть в этом прекрасном саду одна? Эти птицы, эти липы