отношений, секса, парня рядом и, конечно, поднять самооценку. Годы шли, я закончила институт, начала работать, но никак не могла ни на ком остановиться. Игорь подвернулся, и я сказала себе: «Стоп, машина! Лучше я потом разведусь и начну всё сначала, чем буду куковать и играть в независимую женщину, живущую для себя».
Игорю же нравилось, что у меня нет бытовых проблем, а папа щедрый и любящий. Огромная квартира в сталинском доме в центре, доставшаяся от мамы, ждала, когда я наконец в неё заселюсь. Может быть, я всё-таки ему нравилась, я этого не исключаю.
Игорь тоже играл в теннис, и у нас всегда находились общие темы для разговоров. Предстоящие соревнования, обсуждения игр мировых чемпионов, да и само членство в элитном теннисном клубе «Турнир» – всё это наполняло жизнь дополнительной активностью, которая была близка и знакома обоим.
За моё членство в клубе платил отец. Анжела, конечно, об этом как-то узнала и начала меня упрекать, что я сижу на шее отца, а её больная мать не может поехать на море в санаторий. Отец сказал, что она всё выдумывает про мать, потому как та совершенно здорова и всегда может поехать отдыхать в любую точку света. Она про отдых отлично знает и частенько пользуется этой возможностью, причём намного чаще, чем он сам.
Я передала Анжеле слова отца с точностью до буквы.
– Не сочиняй! – скривила она физиономию, как будто глотнула лимонного сока. – Она мне будет рассказывать, здорова моя мать или нет! Да ты её просто ненавидишь, а между тем, моя мать не сделала тебе ничего плохого.
Её ответ не стал неожиданностью – типичный хамский абсурд в её вкусе. Я не стала продолжать.
Чтобы не чувствовать себя ущемлённой и показать мне, что она значит для отца не меньше, чем я, Анжела воспылала страстью к йоге и записалась в один из самых дорогих йога-центров, где занятия вели настоящие индусы.
– Жалко, что не в парусный спорт, – выразила я сожаление, когда она сообщила, что стоит на пороге «абсолютного счастья» и «бесконечного блаженства».
С йогой вскоре пришлось расстаться, так как папа отказался финансировать иностранные проекты всеобщего чего-то там, чуть ли не вознесения, а со взносами в йога-центре было очень серьёзно.
В итоге виноватой оказалась я, и Анжела мне закатила скандал опять на ту же тему, что я лишняя в их семье, и отец не должен меня содержать до старости. Дура, другого слова не подберу.
Через пару недель она опять появилась и попросила прощения.
В её защиту могу только сказать, и то условно, что у неё очень красивая фигура, длинные ноги и милое лицо с маленьким чуть курносым носиком и пухлыми натуральными губами. С цветом глаз вот у нас непорядок: у меня синие, а у неё карие. Анжеле хочется, чтобы у неё глаза были непременно синие.
Несмотря ни на что мы продолжали общаться. Я это делала, потому что внутренне несла ответственность за младшую сестру, опекала её, и отец всегда на меня рассчитывал в этом отношении.
Я делилась с Анжелой житейским опытом, но вместо адекватного отношения она всё время искала повод мне насолить и рассказать папочке, сколько