притягательный, умный и властный. Сейчас Стужа с трудом могла бы охарактеризовать своё отношение к нему. Что это было с ней, когда Кризель находился рядом? Она ловила каждое его слово, верила безоговорочно всему, готова была сделать для него всё что угодно… Но это только в первые месяцы её пребывания в Гладии.
Поскольку фригги не самые эмоциональные существа, пелена наваждения и очарования довольно быстро спала. Стужа начала внимательнее вслушиваться, всматриваться и вдумываться во всё, что окружало Кризеля. Его теневые дела совсем скоро перестали быть для неё секретом. Осознав свою косвенную причастность к преступлениям «благодетеля», девушка предприняла попытку уйти, которая не увенчалась успехом. Кризель умело манипулировал ею убеждая в правильности и даже необходимости своих действий. И снова Стужа увязала в трясине, а потом снова выныривала, делала свежий вдох и сопротивлялась. Так прошло почти два года. Кризелю становилось всё сложнее удерживать девушку, а она неизменно, не сразу, частями, но выплачивала свой долг за лицензию, а потом и долю ему вернула за бар. Финансовых обязательств не осталось, однако и тут Кризель не растерялся. Он «обиделся».
Стужа встала с кровати и прошла к грязному с уличной стороны окну. Когда-то давно стекло треснуло, и девушка десятки раз убеждала себя, что вскоре заменит его, но так этого и не сделала. Воспоминания о Кризеле разбередили старые раны. Его «обида» была мощным сдерживающим фактором: он играл её чувством вины, давил на совесть. Сейчас, безусловно, по прошествии лет, Стужа прекрасно понимала, что Кризель не кто иной, как искусный манипулятор. Но тогда… этот человек что-то значил в её жизни.
Чтобы больше не думать о том, чего ворошить не стоило, девушка подхватила своё пальто и решительным шагом прошла в бар. Она осмотрела зал, в котором заметно прибавилось посетителей, кивнула удовлетворённо, про себя подмечая, что прибыли в этом месяце, какой-никакой, но всё же быть, а потом направилась к стойке бара. Декс шептался с очередной миловидной девицей, а Бурелом уставился в одну точку и неспешно пил своё пиво.
На мгновение Стужа замерла, разглядывая рослого калдора. Сейчас его лицо не казалось таким глупым и наивным. Айк хмурился, вероятно думая о чём-то малоприятном. О Мэдди, наверное. Пусть калдоры довольно легко проявляют эмоции, но в этой ситуации Бурелом отчего-то больше походил на представителей её народа. Он таился, а порой Стужа вообще забывала, что девочка родственница Айка. Возможно, он привык молчать о ней, чтобы мать не узнала, а привычка – дело трудно гонимое. Он переживал, и сильно, но ей и вида не подавал. Эта мысль отозвалась приятным теплом на душе.
– Декс, – позвала она приятеля. Бармен и Бурелом вздрогнули и посмотрели на неё, – у нас остался сидр? Плесни глоток.
– Есть немного, – ответил парень и направился к одному из шкафов, но на полушаге замер. – Ты что-то задумала, да? Вид у тебя странный.
Стужа неопределённо мотнула головой и повернулась к Айку:
– Разделимся. Мы