лицо тебе отъесть.
И писк ее загробный страшен,
И взгляд её невидим злой.
И что кричишь ты: «Маша, Маша!»,
Никто не слышит под землёй.
Сорока-ворона кашу варила…
А мы всё ждали пищу нашу,
Мы всё надеялись, а тут
В ладошке сваренную кашу
Кому попало раздают.
Кто не носил воды с колодца,
Кто дров ни разу не рубил,
Тому вся каша достаётся.
А нам уже не хватит сил
В кулак собраться на ладони
И вспомнить, выстроившись в ряд,
О тех сороке и вороне,
Что в небе яростно парят.
Панкреатит
Под ложечкой больного мира
Весна пылает нестерпимо,
От ледяного аспирина
Никак зимой не становясь.
Похоже, будет приступ долог.
И мудрый гастроэнтеролог
Пропишет нам лечебный голод
И обязательную грязь.
Всё, как написано в рецепте:
Картошки нет в боекомплекте.
Плывёт мечтой о скором лете
По бруствер залитый окоп.
А мы в него пускаем корни,
И молодым побегом в горле
Крик, вопрошающий «Доколе?»,
Торчит из нас как эндоскоп.
Мариуполь
Орёт сиреною тревоги
Неумолкающий намаз.
Сжимает дым головоногий
Горящий в щупальцах алмаз —
Так ярко наш завод чугунный
Пылает каменным углём.
А наступающие гунны,
Трещат и вспыхивают в нём.
И между выстрелов столь быстро
Что, можно думать, ускользнёт,
Взмывает к небу словно искра
И гаснет в море вертолёт.
Солдат
Когда себе все листья в ноябре
Суицидально оборвали клёны,
Солдат ещё висел на фонаре,
Как будто был фонарь вечнозелёным.
Он вырос в одночасье на виду
У остальных, попрятавшихся дома.
И скрип его верёвки на ветру
Размерен как удары метронома.
Оставшихся навряд ли ждёт весна,
У фонаря другие дух и буква.
Вечнозелёным нам и смерть красна,
Сладка как подмороженная клюква.
Клаустрофобия
В комнатке моей, вырубленной в толще гранитных плит,
Нет ни двери, ни форточки, ни туалета с кухней.
Пусто в ней, только лампочка на проводке горит.
Значит, живой пока ещё. Если умру, потухнет.
Тронешь её – качается лампочка между стен,
Или же накреняется пол, и они в согласии
Катят планету с комнаткой в будущее – затем,
Чтобы узнать, как именно солнце для них погаснет.
Про кино
Под небом люди есть везде,
Но мёртвые всё чаще.
Бессмертны боги на звезде.
И на звезду смотрящий
За тонкий луч на звёздный гвоздь
Подвешен к небу глазом.
А значит, что бы не стряслось,
Он