на материк? Одной-одинешеньке, без кого-либо из родных рядом? Всю жизнь она прожила на клочке суши, которую можно было обойти пешком за два хода солнца, всю жизнь родные одной кости, а так же через-одну и через-две кости окружали ее, никогда еще Кайлин не доводилось находиться без них среди чужих людей так же, как не доводилось от острова удаляться. Она предлагала сбежать мачехе, но лишь потому что понимала, как та скучает по родной земле. Родная земля Кайлин – под ее ногами. К тому же… дей?! Чем он лучше какого-нибудь старика, которому в следующий раз подарит ее муж или отец?!
– И дей – не урод, – твердым голосом продолжила мачеха, будто прочитав ее мысли. – Он просто не похож на большинство людей, но это потому, что сам он – не человек. И ты привыкла видеть вокруг себя одни и те же лица, глупышка. Ты должна научиться смотреть на него глазами женщины, а с точки зрения женщины, если сравнивать его со множеством других мужчин Эры… по-своему он даже красив.
– Красив?! – Кайлин не выдержала и рассмеялась, и тут же сама поморщилась от своего визгливого, истеричного смеха. – Что ты нашла в нем красивого? Его изуродованный глаз? Его жуткий шрам на горле? Его огромные руки и ноги? Его одежда, которой слишком много для него одного?
Мачеха лишь отмахнулась от всех перечисленных претензий.
– Он – самый сильный мужчина на Эре. Любая женщина будет в безопасности и достатке за его спиной. Ты еще молода и не знаешь, как много в жизни значит и то, и другое. Разве это не выигрывает по сравнению с его шрамами и одеждой? А если он тебя полюбит, Кайлин… – она сложила руки на груди, прижав к сердцу. – О, если такой мужчина полюбит тебя, если он будет заботиться о тебе и твоих детях… ты станешь самой счастливой на Эре!
– Если меня полюбит дей, я стану самой несчастной на Эре, – отрезала Кайлин. – Ты судишь меня по себе, Шарлин. Это ты должна бежать с ним, раз он так нравится тебе. Если похищение дочери правителя Нершижа – пустяк для бога, то почему бы ему не похитить вместо нее жену?
Мачеха безвольно уронила руки.
– Я же объясняла тебе. У меня дети, – тихо ответила она и добавила: – Не злись на меня, Кайлин. Я желаю тебе добра.
Помирившись и успокоившись, но так и не придя к согласию, они вдвоем вернулись в главное помещение к гостям. Моллара уже успели убрать, и лишь мокрое пятно на каменном полу напоминало о нем, снова звучали свирели, и дети с ветрогонами усиленно трудились по углам. Когда Кайлин присаживалась на свое место, она услышала, о чем втолковывает дею ее отец.
– …ее глаза хорошо видят, ни один из зубов не шатается, у нее хорошо пахнет изо рта. И из женского места – тоже.
Кайлин сглотнула, подавив обиду и злость. Отец нахваливает ее перед деем, так как хочет повлиять на его выбор. Он недоволен, что дей при всех отказался благословить ее за вскрытие моллара, и будущие женихи и их семьи об этом узнают. Он набивает ей цену, как может. Возможно, ее глаза, и правда, видят чересчур хорошо, была бы Кайлин слепа – не возражала бы лечь и с деем. На ощупь мужчины все наверняка одинаковы.
Осторожные пальцы