неказистым стилистически, но условия, в которых он писался, язык не повернётся назвать располагающими к творческой продуктивности. Знаю, что просить что-то сверх описанной выше просьбы будет наглостью с моей стороны, но, по возможности переведи все мои страницы в социальных сетях в статус памятных, поддерживая на них хотя бы минимальную активность. На книжных платформах с моими произведениями добавь, пожалуйста, дату смерти в раздел с биографией. Все логины и пароли есть в конверте. Пусть в этой истории будет поставлена точка, но сама история продолжит жить в уже завершённом виде.
Ты ведь помнишь о моей заветной мечте? Поделиться своими мыслями и чувствами с миром, оставить свой след в искусстве и обрести духовное бессмертие. Наверное, странно читать такие слова от той, которая вот-вот залезет на подоконник и, имитируя мытьё окна, в один прекрасный момент намеренно спикирует вниз. Так, хоть за самоубийцу не примут.
Ах, знал бы ты, как сложно мне даются эти строки, как сильна во мне тяга к жизни и как сильно я буду скучать по нашим тёплым и уютным вечерним встречам. Я знаю, что ты всегда поддерживал меня в моих творческих начинаниях, и я надеюсь, что ты продолжишь делать это после моего ухода. Я прошу тебя быть моим голосом после смерти. Помоги моим словам не угаснуть. Я верю, что ты сделаешь это с любовью и уважением.
Спасибо, что всегда был рядом и поддерживал меня. Я никогда не забуду нашу дружбу и всегда буду благодарна за все мгновения, которые мы провели вместе.
С любовью, Альбина.
***
Помимо записки, сделавшей моё утро в определённом смысле роковым, конверт содержал вырванный блокнотный лист, содержащий данные от аккаунтов в социальных сетях и на цифровых писательских платформах, а также пару листов формата А4 с напечатанным на них рассказом.
В тот момент мне было вовсе не до него. Я, что было сил сломя голову помчался к дому Альбины, в надежде, что ещё не поздно. Уже через несколько минут я был на месте, но моя спешка оказалась бессмысленной. По прибытии на место перед моими глазами предстала следующая картина. Возле её дома стояли машины скорой помощи и полиции. Несколько зевак, не больше десятка и в основном преклонного возраста, наблюдали за происходящим. Под окнами самого дома, за ограждением из полицейской ленты лежало тело девушки с накрытой полотенцем головой. Несмотря на скрытое тканью лицо, я сразу узнал Альбину. Мне были знакомы короткие домашние шорты и безрукавка с открытым животом, которые были на безжизненном теле моей близкой подруги.
В тот момент я испытал очень странное чувство. Я смотрел на лежащую девушку, которая, наверно, являлась для меня самым близким человеком. Но, в то же время, не покидало осознание того, что всё уже позади. Все мгновения вместе, все совместно пережитые эмоции – всё в прошлом. Она вроде прямо передо мной, но её уже нет. Просто тело… Жизнь поделилась на "до" и "после". Из-за пережитого в то утро потрясения я уже и не помню, как пролетел мой день, ведь все мысли были не об окружающих меня вещах. Лишь ближе к вечеру я собрался с силами, вспомнив