похожими на паучьи лапы. И которых было уже не две, а гораздо больше!
Следующий «кадр», который остался в памяти Петруши, был и вовсе кошмарным – огромный паук обхватил прохожего всеми своими лапами, вонзил в него когти и принялся рвать на части отвратительно чавкающими челюстями. Долго ли это продолжалось, мальчик не знал. Он помнил лишь, как паук спрыгнул с растерзанного тела и побежал вглубь сквера, с каждым мгновением становясь все меньше похожим на паука и все больше – на Петрушиного соседа Ивана Ивановича.
А еще через полминуты кто-то закричал: «Сюда, человеку плохо!», и мимо Петруши пробежала какая-то женщина. Она подскочила к жертве паука… которая теперь выглядела не как окровавленный, разорванный на части труп, а как мужчина, держащийся за сердце. Мёртвый мужчина…
И тогда Петруша помчался прочь. Он не видел, куда бежит, и не думал об этом, ему хотелось лишь одного – оказаться как можно дальше от этого скверика, где только что произошло страшное убийство. Но после нескольких минут бега по дворам и переулкам он вдруг обнаружил, что несется к своему собственному дому. А к соседнему подъезду быстрым шагом подходил довольно улыбающийся Иван Иванович.
Запах… Этот запах сводил его с ума! Запах появлялся, когда кто-нибудь боялся, а сейчас, чувствовал он, это чувство пробуждается. Люди находят своих мертвых сородичей – и начинают бояться. Не знают, чего именно, – и не могут себе представить опасность, которой действительно нужно избегать всеми силами. Но как ее избежать? Нет, это невозможно! Только не сейчас, когда он, наконец, почувствовал в себе силу. Вот ведь парадокс: чтобы набрать ее, нужны были жертвы – а чтобы появились жертвы, нужна была сила. Но людская ненависть, злость, жестокость подпитывали резервы, и теперь он мог с легкостью их опорожнить, чтобы добиться своего.
Чего?
Утоления жажды! Той, что мучила его все эти годы! Запертый в недостаточно функциональном теле долгие годы, вынужденный примиряться с его эмоциями и проблемами и, что самое отвратительное, ждать, теперь он мог нестись вперед, дабы вкусить плоды истекающих соком душ. Не тело было нужно ему – пусть их глодают низшие, пускай падальщики пожирают ходячие трупы! Нет! Ему требовалось нечто, заряженное энергией под завязку и пропитанное свободой и возможностями, как торт – ромом. Их-то он и выпьет, а после, переварив, превратит в эликсир, который будет поддерживать изнутри жизнь его настоящего воплощения.
Неожиданно он вспомнил, как очутился в этом мире, вспомнил воина, вставшего у него на пути и оказавшегося сильнее… Больше этого не повторится! Он станет сильнее, он завоюет этот город, превратив его в кладбище, в безжизненную индустриальную пустыню, а затем настанет очередь всего этого мира. Мирка, энергетику которого тратят совершенно неразумно бессмысленные существа. К чему все терзания, все попытки и многочисленные ошибки? Война – вот что кормит таких, как он! А он уже почти забыл, что когда-то был не один, давным-давно, в своем настоящем