бы одного из них, напуганный рабочий мог бы расколоться и указать место дислокации всего «осиного гнезда».
Тогда проблемы были бы у всех, и, разумеется, у Константина тоже. Либо полицейские просто содрали бы с гастарбайтера все деньги за «благосклонное отношение».
Увы, такие были времена.
Константин взял бланк официальной регистрации у таджика и на следующий день привёз для остальных тридцати девяти человек поддельные регистрации с разными адресами и синими печатями, качественно распечатанными на струйном принтере. Для городского полицейского такая бумажка легко сошла бы за правду.
Таджики смотрели на Константина, как на бога.
Когда через месяц деньги снова начали задерживать, он понял – это конец. Генподрядчик просто выжимал из него, как и из других подрядчиков, все ресурсы. Нервы были на пределе. Он ворвался в офис, устроив скандал и ругань со всеми, кто там находился.
На следующий день Константин получил не полную сумму за выполненные объёмы работ. Её хватило только на то, чтобы выплатить рабочим и отправить их обратно в подвалы рынка.
Он стоял возле автобуса, ожидая, пока рабочие погрузят свои нехитрые пожитки. В воздухе витал запах бетона и гари от работающего неподалёку генератора. Холодный ветер хлестал по лицу.
Рабочие – сорок человек, с которыми он проработал последние месяцы, – по очереди подходили, чтобы получить свои честно заработанные деньги.
Константин держал в руках последнюю пачку купюр – деньги, которые ему с таким трудом удалось выбить из генподрядчика.
Он знал: этих денег недостаточно. Они покрывали только минимальные выплаты.
А как же его обещания о перспективах, о премиях за скорость работы? Эти слова теперь звучали в голове тяжёлым укором. Внутри него разрасталась огромная, чёрная, разъедающая изнутри вина.
Первым подошёл Хасан – тот самый, который когда-то провалился в стену и вылил на себя суп. Он принял деньги молча, коротко кивнул и ушёл к автобусу, не сказав ни слова. В его взгляде читалась усталость и разочарование.
– Спасибо, Константин-бай, – прошептал следующий рабочий, пожилой мужчина с глубоко поседевшими волосами. Его потрескавшиеся от цемента руки сжали полученные деньги так, будто он держал в ладонях нечто бесценное.
– Пусть Аллах хранит тебя. Ты хороший человек, а жизнь… жизнь, она тяжёлая.
Константин молча кивнул, чувствуя, как горло сжимается от эмоций.
Следом подошёл парень, лет двадцати, со стеснительной улыбкой. Он взял деньги, словно не веря, что их действительно получил.
– Спасибо, – пробормотал он, а затем добавил, чуть смущённо: – Я маме сразу позвоню. Она переживала.
Константин лишь снова кивнул, не в силах произнести ни слова.
Но не все рабочие скрывали своё разочарование. Мужчина лет сорока, с суровым взглядом и загорелым лицом, недовольно бросил:
– И на кой чёрт мы тут горбатились?
Константин не нашёл, что ответить. Он просто смотрел, как тот отвернулся и ушёл к автобусу.
Последним