можно больше боли. А потом поставят к стене. Но Серый, так или иначе, не прав. Даже заключённых, приговоренных к смертельной казни, кормят.
– Ешь, – строго приказывает Стрела, вернув мне тарелку. Приходится насильно пихать в себя еду.
Подруги остаются убирать со стола, а я, попросившись освободить меня от этой задачи, ухожу в камеру и принимаю своё привычное положение на кровати. Новость выбила из колеи настолько, что меня мутит после еды. Когда нас снова запирают, Кира садится рядом со мной и, положив свою руку мне на бедро, спрашивает, что происходит. Похоже, она единственная заметила изменения в моём поведении. И я понимаю, что не имею права скрывать от подруг, что услышала. Присев, подзываю к себе Оксану.
– Ой, говори так, я только легла, – отмахивается она, раскидывая светлые волосы по подушке.
– Я не могу, они услышат. Это серьёзно, – говорю я.
– Насколько?
– Я знаю, что они хотят сделать, – отчасти правда, знаю я лишь наполовину, но чем-то нужно привлечь внимание подруги. И мне это удаётся. Подскакивает с кровати, и, с опаской поглядывая на дверь, подходит к нам. Девушки худенькие и обе помещаются на моей кровати. Две пары глаз смотрят на меня с любопытством. И тревогой.
Рассказав им о том, что услышала, жду реакцию, а её все нет. Оксана закатывает глаза:
– Да это он просто так сказал, никто никого не прибьёт. Ты глянь, как он о тебе заботится. Чуть ли не с ложечки кормит, Диан!
– Ты не поняла, да? Он сказал, что я не виновата, и не мне отвечать. Но он всё равно меня прибьёт. Как ты вообще думаешь, что они сделают с теми, кто будет отвечать? – выпучив глаза, пытаюсь донести до подруг всю серьёзность ситуации. – Убьют и меня, и вас, и Дину, если притащат сюда. Лежала бы она подольше, конечно.
– Оксан, и правда, – встаёт на мою сторону Кира. – Зачем бы они нас сюда приволокли? Что делать-то будем?
– Бежать отсюда надо, что делать, – наконец соглашается вторая подруга, тяжко вздохнув. – Время ещё есть. Немного, но есть.
– И сколько?
– Мы сбили его жену четырнадцатого сентября, – отвечает мне Оксана. – Вот, до этого дня позарез надо что-нибудь придумать. Ключи у меня есть, – говорит она едва слышно, – осталось решить, когда бежать. Желательно, чтобы кого-нибудь из них здесь не было.
– Так ты заныкала ключи? – удивляется Кира. Меня уже ничем не удивить, я заметила, что Оксана ведёт себя слегка подозрительно. Только вот зачем она скрыла это от нас? – Где?
– Где заныкала, там пусть лежат. Я специально, чтобы вы без меня не свалили.
– Оксан, ты чего, как я без тебя? – обижается Кира, надув губы. У неё мастерски получается изображать жалостливое лицо, щенячьи глазки на мокром месте. Не удивлюсь, если Клим таки сдастся и не захочет убивать её. Если он не психопат, как его братец. Или как Стрела…
– Успокойся. Вы обе. Все нормально будет, главное, чтобы они их не нашли, да? – Оксана взглядом ищет моего одобрения и я киваю, поддерживая подругу. Чтобы сохранить секрет подольше, знать о нем должен только один,