уже нет. Тебе любопытно, зачем мы тогда вам писали? А я отвечу – чтобы вы не вздумали никуда блукануть и сидели тихо в квартире. А вообще, забей, какая теперь разница, правда? Мы всё равно сейчас приедем туда, откуда вы уже не выйдете. Никогда, – на последнем слове он морщит лоб, вскинув брови, а глухие рыдания Киры становятся еще надрывнее. Оксана крепче прижимает к себе подругу и стеклянными глазами смотрит на нашего похитителя. Как и я.
Тяжело осознать, что твоя жизнь в одно мгновение перевернулась с ног на голову и больше не будет прежней. Если будет вообще. Если нас оставят в живых.
Больше он ничего не говорит и велит заткнуться всем троим, пока мы не окажемся на месте. Не зная, как это поможет мне, смотрю в окно, пытаясь понять, куда нас везут. Брюнет, заметив это, вдруг подрывается с места и, расталкивая подруг, достаёт из багажника чёрную спортивную сумку. Выудив оттуда три маски для сна, он швыряет две подругам и одну мне. От моего внимания не ускользает то, что мужчина слегка нервничает, судя по тому как он перебирает пальцами и крепко сжимает кулаки. Наверное, он хотел закрыть нам глаза раньше, но от волнения забыл это сделать.
– Надевайте. Нехуй пялиться, – рычит он.
Дальнейшая дорога проходит в темноте. Примерно через полчаса машина останавливается, и нас грубо выталкивают из салона и заводят в темное помещение. Крутой спуск по лестнице, бетонный пол, скрип тяжёлой металлической двери, прохладная комната, в которой нам наконец-то позволяют снять маски. Помещение большое и совсем пустое. Кроме трёх больничных кроватей и железного ведра в углу, совсем ничего нет. На небольших окошках под низким потолком решётки с обеих сторон. Освещение совсем никакое – маленькая тусклая лампа на стене едва справляется со своей задачей.
– Располагайтесь, суки, – цедит сквозь зубы брюнет, а бритоголовый добавляет:
– На ближайшее время это ваша конура. – И очень мерзко смеётся над своей же шуткой. Они уходят, захлопнув дверь, и оставляют нас в полумраке.
Глава 2
Подруги прыгают по кроватям, стягивают влажные носки, испачканные в грязи, греют ноги под тонкими одеялами. Кира всё не унимается, выжимая из себя слёзы, Оксана, несмотря на то, что досталось ей больше всех, старается сохранять спокойствие.
– Ну, хотя бы постельное чистое, – грустно улыбается она, посмотрев на меня, и тут же корчится от боли, касаясь пальцами разбитой губы.
– Кто тебя так?
– Тот, в красном бомбере, – отвечает, намекая на бритоголового парня. – Они как залетели, я сначала не поняла ничего, выгнать их пыталась, но он меня и приложил. Потом ещё и рот закрыл, чтобы не кричала. Больно, пиздец.
Я занимаю кровать возле стены. Одеяло совсем тонкое, небольшая жиденькая подушка. Сняв тапочки, забираюсь на твёрдый матрас и поджимаю колени к груди. Хочется расплакаться вместе с безутешной Кирой, но слёзы не идут, только саднит в груди, мысли путаются. Что с нами сделают? Изнасилуют, убьют, продадут на органы? Какая связь между нами? Кроме дружеских отношений