себе мозги? – Он взглянул на часы. – В вашем распоряжении один час, затем мне нужно будет уйти.
– Что ж, не будем терять ни минуты, – согласился Майкл. Они уселись друг напротив друга в кремовых кожаных креслах, и он приступил к делу: – У меня есть все ваши биографические данные: место и дата рождения, учеба в Уотерфордской школе в Свазиленде, ваше родство с Мозесом Гамой, а также ваше нынешнее положение в АНК. Могу я исходить из этих фактов?
Рейли наклонил голову в знак согласия.
– Термин «террорист» обычно обозначает… – Майкл повторил свое определение и заметил, как лицо собеседника исказилось от гнева.
– В Южной Африке нет и не может быть никаких невинных людей, – резко перебил он. – Идет война. И в этой войне никто не может оставаться нейтральным. Мы все в ней участвуем.
– Даже дети и старики? Даже те, что сочувствуют вашему народу, понимают его надежды и чаяния?
– Никто не может оставаться нейтральным, – повторил Рейли. – Мы все солдаты, с колыбели и до могилы. И мы все принадлежим к одному из двух лагерей: либо к угнетенным, либо к угнетателям.
– Значит, ни у кого нет выбора – ни у мужчины, ни у женщины, ни у ребенка?
– Напротив, выбор есть у каждого – стать на ту или другую сторону. Невозможно как раз уклониться от этого выбора.
– Хорошо, но ведь если, к примеру, вы взорвете бомбу в переполненном супермаркете, то при этом могут погибнуть и ваши сторонники, случайно оказавшиеся там. Будете ли вы тогда раскаиваться в содеянном?
– Чувство раскаяния революционерам чуждо; впрочем, так же как и защитникам апартеида. Любая смерть на войне – это либо вражеские потери, либо благородная и святая жертва на алтарь нашей борьбы. И то и другое неизбежно, более того, даже желательно.
Ручка Майкла судорожно металась по страницам блокнота, пытаясь как можно подробнее зафиксировать эти ужасающие откровения. Он был потрясен и возбужден одновременно; то, что услышал, вызывало какое-то смешанное чувство ужаса и восхищения.
Ему казалось, что беспредельная ярость этого человека вот-вот опалит его подобно тому, как пламя свечи опаляет крылья неосторожного мотылька. Он понимал, что как бы точно ни записал его слова, ему никогда не удастся воспроизвести ту неистовую страсть, с которой они произносились.
Отведенный час пролетел слишком быстро, хотя Майкл старался использовать каждую секунду драгоценного времени; когда Рейли наконец взглянул на часы и встал, он предпринял отчаянную попытку хоть немного его продлить:
– Вы упомянули о детях, сражающихся в ваших рядах. Могу я узнать, сколько им лет?
– Я покажу вам семилетних детей, умеющих обращаться с оружием, и командиров боевых групп, которым всего десять лет.
– Вы мне их покажете? – переспросил Майкл, не веря своим ушам. – В самом деле – я могу на это рассчитывать?
Рейли пристально посмотрел на него. Судя по всему, информация, полученная им от Рамона Мачадо, была верна. Этот объект может быть полезен. При надлежащей обработке