вот, сейчас мы держим путь далее. Всё та же тропа посреди леса. Разве что, зима подкрадывается всё ближе: воздух стал холоднее и чуть более влажным, облака более густыми… Даже пар из рта идёт! Радует, что плащи у нас довольно тёплые, хоть и не привычно укутываться в них. Правда, ни я, ни Агран, видимо, перчатками не озаботились, так что… Придётся немного потерпеть.
Вздохнув, я взглянул на спину друга.
Теперь он выглядит более отдохнувшим. Свежим. Но в то же время, чувство тяжести вновь окутало его. На сей раз, я даже точно знаю почему. Из-за меня. Из-за того, что у меня вновь случился сдвиг сознания. Но всё же, судя по моим ощущениям, ему всяко лучше, чем было в начале нашего пути. По крайней мере, мне так кажется.
– Рауль.
– Да, друг мой?
– Скажи, как ты относишься к зиме?
– Хм… – такого вопроса я явно не ожидал, поэтому даже призадумался, но быстро нашёлся с ответом: – Все зимы до этого я переживал в деревне, поэтому они были вполне весёлыми, тёплыми и… Душевными. Но сейчас я понимаю, что это будет моя первая зима вдали от дома, от родни, и проводить её я буду явно не так беззаботно, как до этого. Поэтому, даже не знаю, что сказать. Хотя, нет, подмечу, что зима теперь вызывает у меня приятное чувство ностальгии. Знаешь, что-то такое, по-доброму грустное.
– По-доброму грустное, да? – хмыкнул беловолосый. – Не скажу, что разделяю твои чувства, но, понимаю. Я вот не люблю зимы. Холодные, мрачные, заставляющие вспоминать многие тягостные моменты моей жизни. В общем, одним словом – морока. По крайней мере, для меня. Эйка вот, обожает зиму. Как сейчас помню, как мы, будучи детьми, играли в снежки… Она была счастлива. Кричала: "Снег, снег! Братик, смотри как его много! Он такой мягкий!". Нам тогда было по четырнадцать…
– Хм, знаешь, у меня вот тоже есть воспоминание, подобное твоему. – поравнявшись с другом, я ностальгически улыбнулся, подмечая краем глаза такую же улыбку у друга. – Сид и Нэнси, дети с моей деревни: они, в одну из зим, захотели слепить огромного снеговика. Видел бы ты, сколько людей помогало этим маленьким сорванцам строить его! И ведь, слепили! Аж в три этажа вышел! Два с половиной дня мы возились… Зато, сколько у детей было счастья! Да и взрослые тоже были рады видеть, как их чада счастливы.
– Понимаю. – улыбка Аграна стала более тёплой. – Жаль, что мы не можем вернуться в наши воспоминания…
– Жаль. – согласился я. – Но, это же и должно радовать нас. Я думаю, что благодаря всему пережитому, мы стали именно теми, кто мы есть. В прочем, это логично, правда? Но, думаю, вернись мы сейчас в то время… Или, хотя бы, с тем же опытом, мы бы кардинально перестроили самих себя! Стали бы другими… И не факт, что стали бы от этого счастливее.
– Понимаю о чём ты. В этом есть смысл.
– Пожалуй? – ухмыльнувшись, я приобнял его за плечо. – Знаешь, спасибо тебе.
– За что? – Сикорский тут же приподнял бровь и вопросительно уставился на меня. Кстати, теперь он выглядит более живым!
– За то, что ты появился в моей жизни. – собственная улыбка ощущалась самой тёплой, что я мог