был заместителем начальника по воспитательной работе, поэтому сотрудники, да и всякие приближенные к начальству обитатели барака, вроде тех же дневальных, между собой величали его на старый манер «замполитом». По степени влияния на жизнь простого сидельца замполит серьезно отставал от прочих замов, но все же что-то сделать вполне мог. Как хорошее, так и не очень. Тем более, по должности он отвечал еще и за работу православного храма, где я был постоянным прихожанином, поэтому лишний раз испытывать, и без того нелегкую невольничью судьбу не хотелось. В конце концов, не мешки же требуется таскать на восьмой этаж. Сесть за стол, взять тетрадку и ручку, и накатать рассказик. Всего делов то! Опять же, сочинительство, судари мои, в наших местах считается занятием вполне себе приличным и где-то даже уважаемым, если конечно это не письменный донос на товарища по несчастью (такое у нас тоже имело место, не так уж, чтобы и редко). Ничего не поделаешь, обстановка располагает, да и дело насквозь житейское.
Для начала, я внимательно изучил задание и обрадовался, что на муки творчества отведено аж целых две недели, притом, что рассказ должен быть всего в десять тысяч знаков. Я тогда еще не владел в полной мере всякими полезными знаниями о размерах авторского листа и прочих издательских тонкостях, но представлял себе, что десять тысяч знаков – это не очень много. Кроме того, в задании даже перечислялись разные приятности, как, например, что произведение победителя конкурса даже возможно где-нибудь опубликуют, а автора сделают широко известным в узких кругах, но я прекрасно понимал, что это, скорее всего, по части секты свидетелей уже помянутого выше Деда Мороза, поскольку, во-первых, в системе, ведающей этими нашими не очень отдаленными местами, пообещать и не выполнить – это вообще, едва ли не стиль работы, а во-вторых, если и решат они все таки победителя определить и отметить, то это, скорее всего, будет не автор лучшей работы, а тот, на которого укажет какой-нибудь старший начальник, этакий самый главный замполит, или кто-то в этом роде, персонально курирующий этот конкурс. Имелись, знаете ли, прецеденты даже и в собственной сидельческой судьбе. Литературная часть задания поражала лапидарностью. Предлагалось сочинить детективный рассказ по мотивам произведения Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание». Все! Вот так вот, коротко и ясно. Это, как пишут в приличных романах, повергло меня в уныние. Что значит «по мотивам»? Если в моем рассказе кого-нибудь зарубят топором – это будет «по мотивам»? Или, если действующие лица моего рассказа будут называться такими же именами, как и у классика в его нетленке – это тоже будет «по мотивам»? А, если главный преступник укокошит какого-нибудь финансового работника – это «по мотивам»? В общем, я в лучших традициях маститых драматургов извел половину отведенного в задании срока на эти вот моральные терзания. Правда, в перерывах между ними – терзаниями – я не поленился все же восполнить-таки свой давний литературный пробел, и прочитал искомый роман Федора Михайловича от корки до корки. Расправился я с ним на этот раз на удивление быстро, но ощутимой пользы с окончательным формированием