тихих ночей, когда луна висела над храмом, бросая бледный свет на двор, Селеста лежала без сна, перебирая в голове возможные планы бегства. Но каждый раз понимала, что без союзников и без знаний о местности это кончится плохо. И даже если бы девушка смогла незаметно уйти из храма, никто не гарантировал, что Сет или другие силы не поймают её раньше, чем она найдёт помощь в другом культе.
«Я словно между молотом и наковальней, – горько думала она. – Между тенями загробного мира и песчаными бурями бога хаоса. А ведь должна быть хотя бы ниточка, которая выведет меня к ответу».
Задремав под мерный стук сердца, она вдруг ощутила, что снова видит странное видение: перед ней расстилалась длинная тёмная галерея с позолоченными стенами. На полу лежали свитки папирусов, и по ним петляла тень, напоминающая силуэт шакала. Но стоило Селесте сделать шаг вперёд, как галерея исчезала, и вместо неё вставали извивающиеся барханы, ослепительно сияющие в лунном свете. С каждым новым шагом ощущение дезориентации нарастало, словно сама реальность переплеталась в нескончаемый лабиринт.
– Ищи, – донёсся тихий шёпот на грани слышимости. – Ищи храм, где истина хранится в молчании…
Селеста резко открыла глаза и села, тяжело дыша, дрожь пробежала по телу. Она не была уверена, чей голос звучал в её голове – Анубиса или иного божества. Но слова «Ищи храм, где истина хранится в молчании…» преследовали её до рассвета.
Наутро, когда она вышла в сад, надеясь найти там Неджема и поделиться странным сновидением, обнаружила, что юного жреца нет. Вместо него в саду топталось всего двое стражников, которые неохотно отозвались: «Неджема вызвали помогать жрецам в ритуальных покоях, у него много дел.» Поняв, что расспросить не удастся, Селеста надолго задержалась возле небольшой каменной скамьи в дальнем углу дворика. Там было прохладнее, и она могла спокойно подумать.
Вскоре к ней подошёл один из тех, кто сопровождал Хапусенеба. Его лицо казалось приветливее, чем у большинства жрецов, а голос не имел обычной жёсткости:
– Не тоскуй так, чужестранка. Завтра наступит третий день, когда мы проведём обряд зова Анубиса. Всё пройдёт быстрее, если ты не будешь сопротивляться.
– Я не сопротивляюсь, – тихо ответила Селеста. – Просто не знаю, чего ждать от этого ритуала. Мне страшно.
– Страх естественен, – признал жрец. – Но если твоя душа чиста, то Анубис лишь очистит её от чужеродной примеси. Я никогда не видел, чтобы наш бог губил того, кто не творит зла. Запомни: страх – это часть пути, но он не должен превратиться в отчаяние.
Селеста вздохнула и чуть улыбнулась. Пусть эти слова мало что решали, но в них сквозила искренняя попытка поддержать её. Она поблагодарила жреца кивком. Тот, похоже, чувствовал себя неловко, не зная, что ещё сказать, и вскоре удалился. Девушка осталась на скамье одна. Ей казалось, что весь храм живёт предчувствием завтрашнего ритуала, и она вместе с ним находится в подвешенном состоянии.
«Неужели моя судьба и правда зависит от воли какого-то