от падения или просто украшали город, но не пройти под ними через несколько минут осмысленной прогулки было невозможно.
Ногибрелла шла через один из арочных туннелей и смотрела на нижний город и поле битвы, постоянно выплывающих и прячущихся за колоннами. Кроме этого вида, меж колонн проникал утренний свет Дневила, сегодня какой-то странный – светло-фиолетовый.
По полю боя пробежала серия взрывов. Сияющие красные змеи проносились среди прозрачных пузырей над толпой на ярмарочном уровне. Снежинки медленно кружились в свежем воздухе. Ногибрелла разгребла тонкий слой снега, который ещё не успели убрать, и набрала полный мешочек земли.
Виды внизу почему-то принесли девушке смесь спокойствия и горечи, как будто она уже видела это раньше, не вчера, а давно и во сне. Когда нежный ветер коснулся её кожи, принеся запахи чего-то сладкого, на её глазах выступили слёзы. Она не могла понять своих эмоций и ошибочно объяснила их напряжением последних дней. Вот бы Мрачник с Крысом были здесь. Поскорей бы закончить эту мою последнюю миссию.
Огненные снаряды из лагеря Траурников врезались в нижние ярусы Хреба. Город содрогнулся. Мда, с этой стороны это не так весело, как с той.
Ногибрелла пробиралась сквозь пёструю толпу (сегодня почему-то некоторые люди были в масках альм), когда её окликнул неловкий голос. Его неловкость хорошо сочеталась с телом его обладателя – Сеомана, долговязого и худого паренька, дворцового слуги. Ногибрелла не знала точно, какая у него должность: казалось, он занимался всем и ни в чём не преуспевал. Можно сказать, что он был мальчиком на побегушках, хотя он уже вышел из возраста мальчика и находился около возраста Ногибреллы.
– Госпожа Ногибрелла! Доброе утро! А я вот по делам здесь. Ой, а вы, наверное, тоже по делам. Ну конечно! – говорил мастер ничего быстро, стараясь сказать всё, что хотел, прежде чем его неизбежно перестанут слушать.
– Ты желаешь мне, чтобы события этого утра я истолковала как добрые для себя, или думаешь, что отрезок времени обладает сознанием и волей, чтобы быть добрым или злым, Сеоман? – девушка улыбнулась ему.
Они начали пробираться через толпу. При упоминании своего имени парень просиял лицом (некоторым для счастья и звучания своего имени достаточно? Что будет, если подарить ему деньги?):
– Вы всегда так забавно говорите, госпожа. Может, тогда пойдём вместе? Или не сейчас, но вечером. Вечером обещали живой театр, ветросгибание и безопасные огни.
– Зачем? – не поняла Ногибрелла.
– Ну… мне бы этого, как бы, хотелось… с вами, госпожа, побыть… – каким-то образом парень усилил свою неловкость. Это было впечатляющим достижением.
– Ох, Сеоман, не стоит. Я понимаю, что ты предлагаешь это из вежливости. Но ты же знаешь, что обо мне говорят во дворце.
– Да они!.. – начал Сеоман, но его собеседница уже скрылась в толпе, и он сказал это чьей-то спине.
Он ведь не флиртовал со мной? Нет. Во всём плохие дурнушки не интересуют мужчин. И я ещё проклята. Точно нет.
Ногибрелла забрала