грозно посмотрела на нее родительница.
Девочка только показала ей язык, смахнув со лба челку.
– Привет, я с твоей мамой не сплю, я ее люблю, и скоро она станет моей женой. Будем знакомы – Андрей, лучше на «ты». – Мужчина вышел вперед, закрыв спиной Галину, и протянул девочке руку.
Та руку в ответ протягивать не стала, продолжая грызть яблоко, нарочно громко чавкая. Доев, ответила:
– Я – Соля, а ты, Андрюха, крепись. Мама тебе устроит «струс мозку»[2]. Она такая у нас, боевая.
– Заткнись! – гаркнула, не выдержав, женщина. – Андрей, не обращай на нее внимания, подростковый возраст, юношеский максимализм плюс ревность, – обратилась, сменив тон, к будущему мужу, но затем опять накинулась на дочь: – Ты опять нарядила свои браслеты и цепи. Наказание, а не ребенок!
Соля улыбалась во весь рот. Мама злится, а значит, все идет по плану. На ней сегодня был самый скромный наряд из всех «неформальских», которые имелись у нее. Черная толстовка с надписью «Fuck», рваные джинсы и два браслета с шипами. Ну, еще несколько значков с черепами. Мама одевалась всегда стильно и елегантно и с детства пыталась прививать классический стиль в одежде дочери. Пусть бесится!
– Галчонок, не надо тратить нервы. Соля просто подросток, я тоже был таким. И, кстати, не так уж давно. Это пройдет со временем, а портить отношения не стоит, – успокаивал возлюбленную Андрей, приобняв ее за плечи.
А когда он с девочкой остался наедине, подмигнул ей.
– Я думаю, мы с тобой подружимся.
– А я так не думаю, папочка! – съехидничала Солька.
Они не подружились. К радости Соли и к огорчению Андрея. Соля ему нравилась: живая девчонка с боевым характером, привыкшая протестовать и оспаривать любое мнение матери. Подругами мать и дочь не были. В силу своих характеров. Зато девочка хорошо общалась с отцом и часто бывала у него в гостях. Галина ненавидела эти ее визиты и пыталась запретить дочери общаться с бывшим мужем. Но все ее запреты производили обратный эффект.
Соломия к отчиму относилась с презрением. Мало того, что он был намного младше матери, так еще и стал для той центром вселенной. Постоянно одни и те же разговоры: «Андрюша любит то… Андрюше нравится это…» Никто никогда не интересовался ее мнением, не пытался угодить или подстроиться. Отчим же с самого начала обладал таким правом. Своим присутствием он лишил ее последней надежды на то, что когда-то мать обратит на нее внимание, поймет ее. Теперь единственный, кого женщина могла понять и принять – ненаглядный Андрюша.
Конфликтовала Соля все больше с отчимом, чем с матерью. Она вела активные военные действия, но в ответ на ее протесты, шалости, тот только понимающе улыбался, и от этого девочка злилась еще больше. Андрей всегда шел на примирение, пытался сгладить острые углы, для того, чтобы они стали настоящей дружной семьей.
Девочка пресекала эти благородные порывы и открыто игнорировала совместные походы в кино или поездки на море.
..И рисовала, рисовала, рисовала…