заговорила.
– Когда мне исполнилось двадцать два года, я пришла в ваш дом, где обрела не просто кров, а семью. Рядом с маленькой девочкой я чудом нашла покой, которого меня бесстыдно лишили. Совсем юной, почти как вы сейчас, я полюбила. Выйдя замуж спустя несколько месяцев, не могла натешиться вестью, что стану матерью. Но мой супруг не разделил моей радости, так как были причины, о которых я не была осведомлена. У меня была прекрасная семья, которая с детства привила мне любовь к искусству и культуре. Отец и брат упорно трудились, дабы я имела возможность получить должное образование, с помощью которого моя жизнь стала бы лучше, чем их жизнь. Родители не одобрили мой брак, но я была слишком юна, чтобы «слышать».
Отказавшись от всего, я уехала с супругом из родного города в Америку. Супруг сулил выгодное предприятие, которое на деле оказалось чистой воды контрабандой. Вместе со своими подельниками он контролировал незаконный ввоз запрещённого товара из Америки в Англию. Нелегальная торговля была весьма.прибыльной, а мой супруг любил лёгкие деньги так же, как и тяжёлые наркотики, – невесело улыбнулась Дона.
– Будучи беременной, я узнала не только о неверности
мужа, но и всех «тонкостях» его ремесла… Затем произошло непоправимое – мне пришлось «поплатиться» за его оплошности. «Дельцы чёрного рынка» заподозрили моего благоверного в нечестной игре и решили наглядно «объяснить», каково это – «перейти им дорогу». Они избрали самый «изощрённый способ», чтобы заполучить свой «должок». Им стала я… – Дона сделала паузу, Мари замерла в ожидании развязки.
– Внезапно появившись в полночь, трое мужчин избили мужа до полусмерти, затем полностью уничтожили меня как женщину. В ту роковую ночь, начались мои первые шаги на пути в преисподнюю, – произнеся это, она разрыдалась, приложив ладонь к животу. Вспомнила былые ощущения плода в утробе и грубое надругательство, которое сотворили с ней соратники мужа.
– Посягнуть на мою плоть – значило отнять не только мою честь, но и жизнь ни в чём не повинного дитя, которое так и не сумело узреть дневной свет. Я выжила после этого осквернения, но это стало моим проклятием, а не спасением. Муж скончался той же ночью. Корчась от боли, он умолял о прощении, о помиловании, которого никогда не получит! – голос Доны прозвучал твёрдо, ей и по сей день не удалось отпустить призраков прошлого.
– Её нет, Мари нет! – произнесла она, обращаясь прежде всего к себе, нежели к собеседнице.
– Моя девочка не пожелала оставаться в опороченном лоне, она родилась на следующее утро пятимесячной… и неживой. Я похоронила её своими руками, под ивой рядом с домом в Дареме, предав земле её крошечное тельце, окутанное собственной душой, – не сдерживая боли, громко рыдая, добавила несчастная женщина.
Откровения Доны шокировали Мари, ибо она не догадывалась о страданиях, которые довелось пережить этой утончённой, интеллигентной особе. Она лишь знала, что Дона была ранее замужем, но супруг её умер. Растерянная и сочувствующая, Мари не знала, как помочь бедняжке.