твои оплачиваю…
– В ножки тебе поклониться? – отвешиваю дурашливый поклон.
– Клоун, – огрызается отец. – Одна твоя спецшкола сколько стоит. Видимо, не учат там уважать родителей.
– Да засунь ты себе эту школу в задницу, – издевательски смеюсь я.
– Идиот, это твое будущее!
– В этом ты прав. Это мое будущее. Без тебя.
Решение приходит быстро. Разворачиваюсь и иду к выходу.
– Глеб, стой! Я еще не закончил.
– А я закончил, – показываю родителю «фак» и и выхожу из кабинета, громко хлопнув дверью.
Глава 2 Глеб
Единственный человек, которого я взял с собой в новую жизнь – Олеся. Не то чтобы испытывал к ней какие-то сильные чувства. Скорее уж хотелось расставить точки над «i». Одно дело встречаться с мажором и совсем другое – с бывшим мажором.
Крепко сжимаю ладонь Олеси и осторожно веду наверх по лестнице. Она в плотной повязке и не видит убитых стен в подъезде пятиэтажки. Нам нужен четвертый. Именно здесь находится квартира моей матери. А теперь моя. Единственное жилье, что у меня осталось. Гораздо лучше, чем ничего. Не был здесь лет десять, наверное, но все еще ориентируюсь.
Останавливаюсь напротив двери и достаю из кармана ключи. Два оборота, и замок, скрипнув, поддается.
– Куда ты меня привел? – Олеся нетерпеливо переминается с ноги на ногу и озирается по сторонам, но повязка не дает увидеть подробностей.
– Сейчас узнаешь, – шепчу ей на ухо и тяну дверь на себя. Пропускаю девушку в квартиру и сам вхожу следом.
Спертый запах сразу бьет в нос, надо открыть окна и проветрить. А еще убраться не мешало бы. Но сначала… снимаю повязку с глаз Олеси и отхожу на пару шагов.
– Фу, что это за место? – Она морщит свой высокомерный нос.
– Мой дом, – сухо поясняю и равнодушно пожимаю плечами.
Не хоромы, конечно, а крошечная двушка в жопе мира. Такой вот неждан от мажора. Хавай, детка, или вали нахрен с глаз моих.
– Но Глеб… – Олеся оборачивается ко мне и недовольно кусает губы. Думает, что я шучу, но сорян. Все именно так, как есть.
– Ты же сама хотела, помнишь? – притягиваю ее за слова. – В горе и радости, в болезни и здравии, в богатстве и бедности…
– Но не так же, – возмущается она и с демонстративным неудовольствием обхватывает себя руками, словно боится испачкаться.
Какая цаца, прости господи. А понтов-то было. И любовь до гроба.
– А как, Лесь? – хмыкаю я. Обхожу ее, иду на кухню и включаю свет. Открываю окно, впуская морозный воздух.
Олеся приходит за мной, но старательно избегает касаться чего-нибудь.
– Решил жить отдельно, хоть денег у отца возьми.
– Нет.
– Почему?
Реально не понимает или издевается? Я что, похож на того, кто просто так кидается словами?
– Потому что у меня есть гордость и принципы. Я лучше с голоду сдохну, чем о чем-то его попрошу.
– Но это не мои принципы! Я не намерена бросать свою жизнь в угоду твоей!
Примерно этого я и ожидал. Все они одинаковые,