в истории. Решающее значение здесь играет не что, а кем это написано. У этих великих слово действительно не воробей, вылетит – не поймаешь.
Первые лица государства: императоры и генералиссимусы, президенты и генсеки – могут быть кем угодно: реформаторами или консерваторами, кровавыми диктаторами или сторонниками парламентских форм правления. Споры об их роли в истории будут бесконечными, оценки их деятельности меняться в зависимости от политической конъюнктуры и воззрений оппонентов.
Полемика вокруг Петра, длящаяся столетиями, показательна. Такая же участь ждет и М.С. Горбачева. Историческая личность, в результате деятельности которой происходит крутой поворот в жизни страны, не может не провоцировать дискуссий, ибо споры идут не столько о прошлом, сколько о будущем: о путях развития государства и методах достижения желаемых результатов.
Жаль только, что, черпая аргументы в защиту своих воззрений в истории, современные полемисты зачастую имеют весьма приблизительное мифологизированное (созданное стараниями художников и идеологов) представление о прошлом. Но важны-то как раз подробности. И в этом смысле книга Л. Портного о графе Ростопчине представляет несомненную ценность.
Зачем не историкам отягощать себя историческими подробностями?
Известно, что черт таится в деталях. Книга Л. Портного переполнена подробностями, зафиксированными в документах и мемуарах современников, переписке персон, от которых в той или иной степени зависело принятие решений, в том числе судьбоносных для страны. Кому, зачем и для чего эти детали и частности сегодня нужны?
Прежде всего, для того чтобы избежать размашистых эмоциональных оценок исторического прошлого и основанных на них скоропалительных выводов о политических предпочтениях, якобы основанных на неизбывной национальной традиции.
Кроме того, влечение к истории, неизбывный к ней интерес не является привилегией лишь правящего класса, но захватывает широкие массы людей. Интерес этот зачастую удовлетворяется беллетристикой, до предела насыщенной мифологемами.
Но чем более мастеровит автор, тем большую опасность несет историческая беллетристика. Миллионы людей поглощали и продолжают зачитываться романами В. Пикуля, получая при этом превратное представление об отечественной истории, исподволь рождающее надуманные страхи и ксенофобию.
Справедливости ради замечу, что такие разрушительные последствия от чтения исторической беллетристики наступают не всегда. «Три мушкетера» А. Дюма не имеют ни малейшего отношения к реальным событиям истории Франции. Но роман о самоотверженной дружбе не претендует на историософские обобщения и уж точно ни к кому не возбуждает ненависти – ни к гугенотам, ни к англичанам. Разве что к миледи, которая получает по заслугам.
Стремление почувствовать, даже на тактильном уровне, ход истории рождает во всем мире тягу к реконструкциям. Надеть форму воюющих сторон и принять участие в исторической битве – что может быть увлекательней? Тут на первый план выходят свои мелочи и тонкости: карты сражений, маршруты передвижения войск, детали обмундирования и т. п. В педагогическом плане исторические игры