очередного пассажира. Она не вышла. Он украдкой взглянул на неё.
Светлые волосы, резкие, но гармоничные черты лица. Она сидела спокойно, но в её позе не было той механической правильности, что была у остальных. Она смотрела прямо на него. Алан снова перевёл взгляд в окно.
– Ты едешь до последней остановки?
Её голос был ровным, без лишних эмоций. Обычный вопрос. Но что-то в нём цепляло.
Алан медленно перевёл взгляд обратно.
– Да, – ответил он.
Она кивнула, будто ожидала этого ответа.
Некоторое время они молчали. Капсула проносилась мимо одинаковых перекрёстков.
– Ты там работаешь? – снова спросила она.
– Да.
Она слегка наклонила голову.
– Аналитик?
Алан едва заметно напрягся.
– Почему ты так решила?
– Ты похож.
– Как?
– Как человек, который видит слишком много, но не задаёт вопросов.
Алан не ответил.
Девушка улыбнулась уголком губ.
– Я ошиблась?
Он смотрел на неё. Она не была похожа на других. Но чем именно?
– Нет, – ответил он.
Она снова кивнула.
Молчание.
Город за окном был таким же, как всегда. Безупречным, чистым, не предвещающем ничего, кроме стабильности.
– Тебе когда-нибудь казалось, что что-то не так? – спросила она, не меняя интонации.
Простой вопрос. Но внутри что-то дрогнуло.
Алан смотрел на неё, но не знал, что ответить.
Капсула замедлилась перед остановкой. Она посмотрела ему в глаза.
– Мне казалось, – тихо сказала она.
Двери открылись. Не оборачиваясь, выходя перед самым закрытием дверей, не глядя на него, она произнесла:
– Прощай, Габриэль.
Двери закрылись и капсула тронулась к своей конечной остановке.
Алан остался один в капсуле. Тишина внутри показалась ему особенно плотной, словно стеклянные стены капсулы поглощали не только звук, но и сам воздух. Он машинально опустил взгляд на свой бейджик, прикреплённый к лацкану пиджака. Чёткие, идеально выведенные буквы: АЛАН.
Почему тогда она назвала его Габриэлем?
Мысль застряла в голове, словно заноза. Он знал, что это его имя – Алан. Имя, с которым он жил, имя, которое было записано во всех системах. Ошибка? Но её голос, спокойный и уверенный, не оставлял ощущения случайности.
Чип снова дал сбой. На этот раз – сильнее.
Резкий укол боли в основании черепа заставил его стиснуть зубы. В глазах на секунду потемнело. Голова словно провалилась внутрь себя, мысли распались на осколки, а затем мелькнули образы.
Неясные, размытые, будто виденные сквозь мутное стекло.
– Габриэль! – чей-то голос, настойчивый, тревожный. Женский? Мужской? Он не мог разобрать.
– Ты должен помнить…
– Они стёрли… но ты можешь…
Звуки, фразы, обрывки воспоминаний. Он видел свои руки – другие руки,