мной. Он притянул меня к себе по-хозяйски и закинул мою ногу ему на пах.
– Видишь, не так уж и больно, – сказал он.
За окном уже близился рассвет.
– Мне нужно помыться, – сказала я.
– Не сейчас, – он прижал мою голову к своей груди, повернул кольцо, и я провалилась в сон.
Глава 6
Утро наступило быстро. Я проснулась от шагов и возни. Стэнфор натягивал брюки, собираясь на работу. Он одевался быстро, а я не показывала вида, что наблюдаю за ним. Мне кажется, у меня вырабатывается стокгольмский синдром. Я хочу его понять, почему он так жесток, почему его заводят унижения. Я точно знаю, что он может быть нежным и ласковым, просто скрывает это. Я вымылась в душе и отправилась к мальчикам. Сидеть было неудобно. Поэтому я легла прямо на пол с книгой в руках.
Дети начали прыгать через меня и приговаривать какие-то смешные фразочки, но я на них не реагировала, книга подходила к концу, больше читать было нечего. Надо спросить, где тут библиотека. Когда Питер, прыгая через меня, споткнулся и чуть не расшиб себе нос, я решила, что пора приступать к знакомству. Мальчики неохотно шли на контакт, говорили со мной только вскользь и не более пяти фраз в день.
Я нашла большие листы для рисования, у нас это назвали бы ватманом. Взяв детские деревянные кубики, я отмерила примерно восемь клеток в длину и сделала заметку карандашом. По ширине тоже нужно было сделать восемь клеток. Шахматы для детей были ещё сложной игрой. А вот шашки подошли бы. Поэтому я решила сделать игру сама из того, что было.
Дети за мной наблюдали, им было интересно, что я делаю, почему я закрашиваю квадраты чёрным. Теперь нужно было сделать сами шашки. Я спустилась вниз и попросила пробки от вина. Порезала каждую пробку на четыре части, и вот тебе четыре шашки. Таких нужно было сделать двенадцать белых и двенадцать чёрных. Только позже я поняла, что дамку поставить не получится. Как же не хватает простых пластиковых крышек. Тут таких не было.
Я принесла своё творение в комнату и принялась думать, усевшись на колени прямо на полу. Мальчики заинтересованно посмотрели на импровизированную шахматную доску с цифрами и буквами, а потом на нарезанные винные пробки. «Я неудачница», – подумала я в сердцах. Мне стало так обидно, что у меня потекла слеза сначала с правого глаза, потом с левого. Я тихонько вытерла их и поджала под себя ноги, садясь на пятую точку. «Такая жалкая и никчемная», – говорила я себе. «Ничего не можешь, всё терпишь, а дальше будет только хуже». Мне просто нужен был повод, последняя капля, которая переполнит этот бассейн смирения и терпения. Ты долго терпишь, долго скрываешь свои эмоции, а потом расплачешься из-за ерунды.
Поэтому, когда вы встретите человека, который рыдает из-за какой-то ерунды, знайте, до этой ерунды он очень долго сдерживал себя.
– Почему вы плачете? – удивлённо спросил Питер, встав передо мной. За его спиной сразу образовался Джош с таким же немым вопросом.
– Я хотела сделать для вас игру, но у меня не вышло, – расстроенно сказала я, не поднимая головы.
– Какую