или даже своеобразную немодность, отчего частично растеряли свою русскую самобытность и самонаказанность, которая была и слыла всеобщим русским почином по делам тяжб разных и делам татских.
Это я о том сейчас речь веду, что в давно забытую пору не было никаких таких судов и тому подобного. Всё решалось на местах теми, кто и проживал, то бишь большим или малым сходом. Всяк младший старшего слушал, а всяк другой или сторонний мог отпрыску любому своё наказание придумать, коль если тот послушанию не внемнил, или огрызался всяко по замечанию какому.
В общем, люди сами между собой на местах разбирались и не привлекали никого из людей уже посторонних, чего нельзя сказать о времени нашем настоящем, где суды ведутся вообще людьми пришлыми, и, по сути, не имеющим никакого отношения к тем, кто тому же суду и подлежит.
А это в корне меняет дело, а заодно нарушает так обозначенные традиции, которые в большей степени только в головах людских и остались, так как не прописаны нигде, за исключением разве что каких-то обрядов или тому подобного.
Дела же житейские к тому не относятся, да и самим обрядам сам народ русский особой важности никогда не придавал. Так, исполнял в кои веки, в судьбу свою мало верил и больше на свои собственные силы полагался, чем на что-то там ещё.
Оттого, безверие в какой-то доли само по себе в русских головах состоит, и о вере благочинной, хоть и в каждой избе русской пригожей, здесь говорить не приходится. Была она, конечно, есть и возможно еще долго пребывать будет, но не во всех и, как говорится, не от самой души. Так, больше для приглядности общей существует, своеобразного уюта домашнего, внешнего или внутреннего успокоения.
Но, снова оторвались мы от темы нашей, уходя вглубь так называемой общей разночинности нашей русской. Потому, вернемся в русло ранее писанного и поговорим о нём.
Коль речь зашла о царях, то как тут не вспомнить самого главного из них, приписывают которому очень многое и едва ли не создателем всего государства русского обозначают. Речь, конечно же, о Петре Великом идет, величать которого так сразу все стали. Так как он сам ростом был повыше и всегда его стать была заметна среди всех остальных.
Так что, по сути дела, за ту самую стать, или рост, его так и прозвали, а не от величия якобы им сотворенных дел на благо народа и государства в целом.
Петру, конечно, надо должное отдать за те отмели морские или прибрежные, а также за косы песчаные и болота непроходимые, которые он победил. Правда, не сам один. А силой общей народною, которую силой гнать для того пришлось. Не прост был сам по себе тот царь и кое-какую обиду внутреннюю всё же держал во сердцах на народ тот русский. Были тому, конечно же свои причины, хотя народ сам по себе к тому никакого прямого отношения и не имел.
Но, суть всё же дела не в этом, а в том, что на самом деле город тот, ныне Санкт-Петербургом зовущийся, по сути весь на костях людских состоит. Да и тракт, к нему из разных сторон проложенный, ровно под стать тому же.
Можно сказать, что царь тот по-своему подвиг