лишь практика и дело в шляпе!
После чего включила плеер на полную громкость и подошла к нему:
– Давай, вставай! Посмотрим, насколько плохи твои дела.
– Нет! – он сразу же отстранился.
– Я все равно не отойду, так что либо давай руки, либо выпадешь из окна.
Но Лерон застыл как статуя, в итоге пришлось схватить его и вытянуть к себе. Конечно же, танцевала только я, он просто стоял и крутил головой, а когда ритмичная мелодия закончилась и зазвучала медленная, спросила:
– Хотя бы медленный танец осилишь?
– Возможно.
И он положил руки мне на талию, единственно, тут же наступил на ногу, тем более длинная юбка мешалась. Поэтому я остановилась, заправила один конец за пояс, как в прошлый раз, и снова встала в позицию. Удивительно, но Лерон не просто обнял, он прижал к себе, причем весьма крепко, даже позвоночник хрустнул:
– Какой у тебя рост? – спросила его, ведь сама была довольно-таки высокой девушкой, около ста семидесяти восьми сантиметров, но все равно дышала ему в шею.
– Сто девяносто пять.
– Ого!
– Зачем ты это делаешь? – он приостановился и вопросительно посмотрел на меня. – Клавье попросил? Только он один мечтает видеть меня таким, как вы все.
– Почему ты во всем ищешь двойной смысл? – мои руки лежали на его плечах, и я чувствовала, как начинают потеть ладони. – Неужели не может быть просто порыва, желания поделиться с кем-то своим настроением.
– А разве я не враг тебе? И разве ты не боишься меня? Вот, например, Совади постоянно прячет Теу в определенные дни месяца, уводит ее в деревню. Они продолжают опасаться.
– Но страха без причины не бывает, ведь так?
– Да. Когда я был моложе, точнее еще не умел контролировать себя, то мог наделать глупостей.
– А теперь все иначе?
– Иначе, однако, нельзя быть уверенным на все сто процентов. Инстинкты порою диктуют свое. Подавлять их не всегда получается.
– Как же тогда ты с ними справляешься?
– Охота. Она помогает снизить желание убивать и всего остального.
– Так вот где ты пропадаешь.
Я отошла от него и села на край кофейного столика, а он в кресло.
– Расскажи о себе. Я хочу знать.
– Снова любопытство? – его взгляд был таким спокойным, а тело расслабленным.
– Нет, это желание понять тебя.
Тогда он наклонился ко мне, взял за руку и тихо прошептал:
– Поверь, ты не захочешь знать такое, а если и узнаешь, то никогда не сможешь понять.
Я же встала, подошла к нему и прошептала на ухо:
– Ты ошибаешься.
Затем покинула комнату.
В моем сердце все время что-то взрывается, когда остаюсь наедине с ним, словно он кипящая магма, а я земная кора, которая от напора дает трещину. Безусловно, страх присутствовал, но страх не от того, что Лерон выглядит иначе, а от того, что жизнь постоянно сталкивает с жестокостью, грубостью