Со смычком вспорхнула рука, Вы на краешек стула присели, Чуть коленями тронув бока Вашей старенькой виолончели. Вы меня захватили в плен, Мне не выйти из этого зала, Я в оковах Ваших колен Предсказуемо оказалась: Ах, зачем я смотрела на Вас, Вашей чудной игрой восхищаясь, Под прицел ослепительных глаз, Как девчонка, опять подставляясь! В этом зале с лепным потолком Вы, вполне в соответствии с ролью, Проводя мне по горлу смычком, Выпускаете звуки на волю. И пока мне хватает силы, Я сказать Вам хочу: во-первых, Вашу лучшую пьесу, милый, Вы сыграли на моих нервах. А ещё я скажу чуть слышно, Что люблю Вас на самом деле… Что любви не бывает выше, Чем у старой виолончели.
Молитва
И глядя, как в море рушатся скалы Дувра,
Я понимаю, как, всё-таки, это глупо —
Просыпать с одной молитвой каждое утро:
Пусть над ним всегда сияет небесный купол.
Пусть среди ураганов, засух, смертельных ливней,
Между молний, бьющих повторно в одну воронку,
Он пройдет безмятежно своею походкой львиной,
И пускай никто не стреляет ему вдогонку.
Пусть на сердце его любовь не оставит шрамов,
Если только это в жизни людской возможно.
Пусть всегда здорова и счастлива будет мама —
Для Тебя же, Господи, это совсем не сложно.
…Время в белые скалы яростно бьёт волнами,
Время крошит тела и души неотвратимо.
Только, что бы ни было дальше со всеми нами,
Упрямо прошу: пусть он останется невредимым.
Два билета в партер
Ни цветов, ни фаты, ни гостей, ни колец, ни объятий
Мне не нужно – зачем! – пусть шаги твои будут легки.
Для тебя сберегу я просто зелёное платье
И два места в партере у берега тихой реки.
Соловей увертюру начнет, наши пальцы сплетутся случайно,
В белых пачках над тёмной водой поплывут облака.
Тростниковая дудочка ветра заплачет печально,
Всё о том, что любовь бесконечна, а жизнь коротка.
А наутро тебя унесёт серебристая птица…
Отпущу. На прощанье касаясь губами щеки,
Я тебя не спрошу – не захочешь ли ты возвратиться,
Лишь на память отдам два билета в партер у реки.
Пряха
Старуха, что пригрелась у огня…
Спокойная и мирная картина.
Лишь в воздухе, тихонечко звеня,
Подрагивает нитей паутина.
Ты смотришь зачарованно в огонь —
Столетья проплывают над тобой.
Обрывки мифов и забытых снов
Хранят о древних Пряхах предсказанья,
Что нити наших взглядов, жестов, слов
Сплетают в нить по своему желанью.
Тихонько прислоняюсь к косяку —
Не помешаю и не помогу.
Танцует нить, под пальцами скользя,
В ней пряди глупостей, покрытые патиной,
И редким золотом – хорошие друзья,
И тусклый блеск всемирной паутины.
Слежу внимательно за ловкою рукой —
Мне показалось, или там мелькнул покой?
Широкий солнца луч упал в окно,
И заиграли старые обноски.
Тяжёлым занавесом стало полотно,
И сценою – источенные доски.
А он, играя, глянул мне в глаза —
И будто что-то важное сказал.
Моей судьбы дешёвенькая нить
Вдруг засияла яркой канителью,
Ты, Пряха, этого не можешь изменить,
Как не исправить прошлого плетенья.
Одно прошу: хотя б в конце пути
Вплети его, пожалуйста, вплети!
«Перекрестье ключиц – словно центр мишени…»
Перекрестье ключиц – словно центр мишени
С бьющимся в глубине пульсом.
Попасть – точно.
Принять решенье,
Считая только одни лишь плюсы.
Или