Меня как будто душили, слезы накатывали, а я сжимала их где-то в районе горла, не позволяя выйти наружу.
– Верочка! Романова! – позвала меня Алла Сергеевна – наша педагог по музыке и МХК. Она была зрелой женщиной, всегда модно и стильно выглядевшей, с красивым голосом и тонкими пальцами, которые завораживали своей игрой на пианино во время уроков. – Моя хорошая, у тебя что-то случилось? Лица на тебе нет. Не заболела? – протянула руку тыльной стороной к моему лбу учитель.
– Здравствуйте, Алла Сергеевна! Нет, все в порядке, просто много забот разом навалилось, но я справлюсь. Спасибо за беспокойство.
– Вот и отлично, девочка моя. Новая стрижка тебе очень идет, подчеркивает твою молодость и красоту. Ой, заболталась, нужно бежать на урок. Сейчас у меня дополнительные с кружком по пению, готовим песню на день учителя, приходи послушать.
Поблагодарив за комплимент, и пообещав обязательно прийти на репетицию, я проводила взглядом эту наполненную музыкой и красотой женщину, которая торопилась в свой кабинет.
Класс, смежный с актовым залом, который мы обычно именуем гримеркой, был открыт. В нем уже трудилась Маша Иванова из десятого «В» класса. Она всегда была задействована в школьных мероприятиях, потому что была главой редакционной коллегии школы. Маша рисовала плакаты для спортивных соревнований и декорации на праздники, выпускала школьные еженедельные газеты. У нее был талант художницы, которым она умело пользовалась. А еще Иванова была моей школьной подругой, которая даст совет, утешит, поддержит и выслушает. К ее услугам в качестве собственного психолога я обращалась не часто, но временами мне было это необходимо. Последние наши обсуждения всегда касались моей мамы и нашего разногласия в планах на мое будущее. Про свои чувства к Ване я никогда ей не рассказывала, но она явно о них догадывалась.
– А ты чего это одна? – подняла Маша голову от ватмана, расстеленного на парте, и уставилась на меня. – Где твой верный друг и помощник? Еще одна пара рук нам не помешает.
– И тебе привет. – Попыталась я выдавить подобие улыбки.
– Что стряслось?
– Ничего особенного. У Исаева взбунтовались гормоны, и он пошел проветривать их на набережную со Скворцовой.
– А, это та новенькая блондинка в вашем классе? – Увидела подтверждение в моем взгляде Иванова и продолжила. – Наши на нее тоже слюни пускают. – Опустила голову вниз Машка, и начала выводить своим каллиграфическим почерком буквы на бумаге. – Осеннее обострение, наверное, у них?
– Видимо. Вообще – то у котов это обострение обычно весной.– Уточнила я.
– Ты из-за этого такая расстроенная? Вер, ну ты же лучше меня знаешь, что он вернется как миленький и будет сидеть тут рядом с тобой, пыхтеть и кленовые листочки вырезать, а потом клеить их пока весь ПВА не закончится у завхоза.
– Это что же получается, что он только к осеннему балу вернется? – удивленно заметила я, и мы обе засмеялись.
– День учителя тоже осенью. – Сквозь