хотелось, сил нет.
Только на пользу семечки не пошли. Стала Люба худеть, бледнеть и чахнуть. Начнет есть – давится, любая еда горькой кажется, комом поперек горла встает. Во рту постоянно привкус земли, как ни полощи, зубы чистить бесполезно. Шаги за спиной теперь ей слышались постоянно, а еще и на шее будто удавка затягивалась, дышать не давала. Порча в тех семечках была, вот оно как.
– Умерла Люба? – спросила у бабушки маленькая я.
– Нет, осталась жить. Только они с Раисой, которая по ее вине пострадала, вроде как местами поменялись. Чем хуже было Любе, тем Раисе становилось лучше. В итоге Раиса совсем оправилась, уехала из этих мест навсегда вместе с матерью. А Любаша… Ты ж видела Любашу-то, дурочку местную!
Я видела. Но лишь теперь все-все поняла, что тогда случилось.
Поняла, какой силой обладала любимая бабушка. Одно мне непонятно было: откуда бралась людская злость? Они к ней за помощью обращались: кого вылечить, кому потерянную вещь найти, кого от пьянки отворотить, кого в семью вернуть. Советовались, бегали тайком, а все равно ненавидели. Оттого и со мной детям своим запрещали общаться.
Вспомнилось, как бабушка грустно сказала однажды, что большинство людей по натуре неблагодарные и трусоватые. Что с них взять? Такие уж они есть. Слабые. Сейчас-то мне ясно, что бабушка имела в виду.
Да, люди именно таковы. Но я другая. Не слабая, как оказалось.
Всю мою хандру, неуверенность в завтрашнем дне, растерянность перед будущим, обиду и горечь как ветром сдуло. Теперь я знала, что дальнейшая жизнь будет крайне интересной и увлекательной.
Пожалуй, и супругу своему бывшему я тоже скучать не дам. А то больно уж он хорошо устроился. Улыбнувшись, я стала выкладывать тетради из сундука.
…Через пять дней я собралась уезжать из городка домой. В сумке моей лежали записи бабушки, необходимо сделать копии. Стоит позаботиться о сохранности всего, что она мне оставила. И еще много чего я забрала, что должно пригодиться. По крайней мере, на первое время, а позже пополню запасы.
Теперь я точно знала, что это богатство бабушка оставила именно мне, не моей маме. Она была уверена: я обнаружу записи и все прочее, научусь использовать. И вспомню ее истории, и пойму их, переосмыслив заново, и приму свое предназначение. Я уже учусь, многое узнала и, конечно, приняла.
Закрыв дом на ключ, я обернулась и увидела бабу Глашу, которая стояла в своем дворе и смотрела в мою сторону. Заметив мой взгляд, соседка хотела отвернуться, но я громко поздоровалась и произнесла:
– Вы на днях сказали, бабушка моя ведьмой была. И порадовались, что род наш поганый прервется. Только с чего радость-то такая? Ведь и вы, было дело, не гнушались ведьминой помощью. – Баба Глаша хотела возразить, но не сумела, так и стояла, открывая и закрывая рот, словно аквариумная рыба. – Помните, у вас серебряная сережка с камушком синеньким пропала, вы ее найти нигде не могли, больно уж боялись, что муж ругаться будет? Он вам серьги эти на день рождения подарил. Муженек в командировку