себе построить большую стену, порой, не малочего пограбить было и вне городских стен.
Сын купца Мирослава не без ужаса смотрел на, казалось, обезумевших мужиков, отца и соседа. Они что, собрались воевать со всем войском мордвы? Сколько тут пришло? Две-три тысячи? Но сын не станет перечить отцу, это не позволительно. Вот и выходило, что оставалось учащенно моргать, менять цвет кожи на лице, да подсчитывать дробь, которую выдавали трясущиеся коленки.
– Сын… – Мирослав пустил скупую слезу. – Уходи! Не иди к семье и мамке, мы закидали погреб землей и сеном. После придешь и откроешь их, дышать там есть чем, трубы же выходят в огород. Ты знаешь, как выйти из города. Будь достойным человеком и сильным. Все… ступай!
– Отец! – чуть ли не в полный голос воскликнул Макарий.
– А, ну… ступай! Да чтобы моим допомогал. Воеводе опосля скажешь, что отцы за Братство постояли, так он серебра еще подкинет какого, – сказал Авед сыну соседа и Макарий стал сползать с крыши.
Два мужика переглянулись. Они могли бы задать себе вопрос, почему сами не бегут, ведь их сопротивление грабителям бесполезное. Но… не стали спрашивать. Двое, казалось, мудрых мужчин, глав семейства подставили под удар себя и свои семьи. Они не поверили, что после десятка учений наступило время и для реальной атаки врага.
Насколько же стало привычно мирно жить, трудиться, создавать и не бояться, что завтра это отберут. Налогивоевода положил умеренные, помогает, если нужно доской, благо семь лесопилок на водном колесе уже работают. Да, все замечательно, но они, подставили свои семьи. За это спросят и старшие люди города, и люди воеводы, которые смотрят за порядком и налогами. И сильно спросят. А, если героически погибнуть, так семьям еще и серебро положено. Законы, что принимались на землях Братства, оба соседа знали очень хорошо.
– Что? Старые мы ворчуны, ошиблись, подставили семьи? – все же озвучил очевидное Авед.
– Да… – обреченно отвечал Мирослав.
– Охальники мы с тобой, может, помолимся? – усмехнулся гончар.
– Чего это охальники? – удивился купец.
– А-то я не видел, как ты смотришь на мою жену. Кто предлагал ее веничком в мыльне похлестать? – с прищуром сказал Авед.
– Так, то в шутку же, сосед. Краса твоя твоею и была, я же пошутил, – оправдывался Мирослав.
– Да знаю я, – сдерживая смех, сказал Авед.
Мирослав махнул рукой и уставился на поворот улицы, которую два отчаянных горожанина взяли под свой контроль.
– Глянь-ка соседушка, аки важная птица восседает. Выдернем перья птичке той? – спросил Авед у Мирослава.
– Вот его и убьем. Только бы после воевода или воеводша наша, Мария, нынче же прознали о нас. Так семьи нужды испытывать не станут, – одобрил цель купец.
Более не сговариваясь, оба мужа направили самострелы на, как оказалось, вождя племени эрзя Нуянзю.
Почти одновременно хлопнули тетивы и два болта отправились в сторону